– Думаешь, мне легко было всю жизнь выносить это? – внезапно прервал его Джастин. Впервые мощная защитная броня треснула, и на волю вырвалось обуревавшее его чувство, которое, как подозревал Коллин, точило брата с самого детства. – Я всегда мог рассчитывать только на второе место – и в компании, и в сердце отца! Все мои усилия в его глазах ничего не стоили, ты всегда был для него первым…
– Неправда! – не выдержал Коллин.
– Нет, правда… Всегда было именно так, – упрямо повторил Джастин. – Ты родился первым, пусть всего на четыре с половиной минуты раньше. Тебя обучали и воспитывали с тем расчетом, что именно ты станешь преемником отца. Но больше всего меня обижало, что и любовь его была отдана прежде всего тебе! Чем более непослушным и дерзким ты был, тем больше восхищения у него вызывал. Именно склонность к риску делала тебя в его глазах более подходящим для роли главы «Интерконтинентал ойл». Как мне хотелось походить на тебя, научиться делать то, что давалось тебе естественно и просто, само собой!.. Но преодолеть врожденную осторожность оказалось невозможно. И еще мне все время страстно хотелось, чтобы отец отпустил тебя на все четыре стороны, к твоим чемпионатам по фехтованию, игорным столам и женщинам! Я из кожи вон лез, пытаясь показать ему, кто на самом деле единственный достойный продолжатель нашего дела, но… Впустую! Он не замечал или просто не придавал моим усилиям никакого значения. Мне пришлось отказаться от всего, кроме компании и того, что с ней связано, а ты в это время мотался по свету, живя в свое удовольствие! И ради чего я так вкалывал? Что получил взамен?
– Управление компанией. Именно этого ты всегда хотел, – угрюмо ответил Коллин.
– Только потому, что тебя, видишь ли, не устраивает эта роль! – Джастин встряхнул свой бокал, заставив кружиться по дну полурастаявшие кубики льда. – Такова была воля отца…
– …такова была воля отца, да, но мы в состоянии принимать и собственные решения, – закончил за него Коллин. – Ладно. Пусть пока все идет как идет.
– А дальше? – спросил Джастин.
Коллин нахмурился.
– Это я и сам хотел бы знать.
* * *
Коллина удивил не столько взрыв возмущения, который позволил себе Джастин, сколько то, что брату удавалось так долго сдерживаться. Возвращаясь поздно вечером в Морской Утес, он с удивлением обнаружил, что заметно успокоился, хотя никак не мог перестать думать о словах Джастина. То, что брата возмущает его поведение, он чувствовал всегда, но ему даже в голову не приходило, что Джастин хотел бы походить на него. Коллин был убежден, что брат считает его поведение недостойным, а самого Коллина – безответственным и непредсказуемым. Отец, казалось, оценивал его примерно так же. И вдруг выясняется, что оба они, каждый на свой лад, восхищались им. Джастин завидовал его способности брать от жизни все, что можно, даже если это сопряжено с риском. И отец, выходит, тоже ценил именно эту черту его характера, считая полезной с точки зрения дела.