— А ты, Марыся, смотри, — говаривала пани Шкопкова. — Лишь бы на кого да на женатых не обращай внимания. Но, если надежный кавалер попадется, которому ты понравишься, проводи с ним мудрую политику. Так и до свадьбы может дойти.
Марыся смеялась.
— У меня еще есть время.
Времени в таких делах нам, женщинам, всегда мало. А тебе уже скоро, наверное, двадцать лет исполнится. Время уже! У меня в твои годы трехлетний сын был. Только лишь бы кем головы себе не забивай и высоко не зарывайся, потому что обожжешься. Это я тебе говорю!.. Например, тот панич на мотоцикле! Ездить-то он ездит, но жениться на тебе он, по-моему, не собирается. Знаю я таких! Знаю! Глаза закатывает, за ручку хватает, вздыхает, а потом… грешно! Не накличь на себя несчастья.
— Тоже скажете! — смеялась Марыся. — Мне даже в голову не пришло такое.
— Ну, ну! Его отец — хозяин имения и фабрики. Своего сына он женит на какой-нибудь графине. Запомни это.
— Конечно, я же понимаю. Почему вы говорите мне о нем? Уж если на кого из клиентов, — добавила шутя, — я и обращаю особое внимание, так это на старого знахаря с мельницы.
И это было правдой. Марыся, действительно, любила Антония Косибу. Прежде всего ее интересовала его работа. В местечке о нем рассказывали чудеса: если рукой к кому прикоснется, даже к умирающему, тот выздоравливает. Одни говорили, что он дьяволу душу свою заложил, другие что от Богоматери Остробрамской такую силу получил. Еще рассказывали, что лечит знахарь бесплатно и даже знает такие травы, настой которых достаточно выпить, чтобы полюбить того, кто подал питье.
Был он грустным, молчаливым и всегда смотрел на Марысю добрыми, ласковыми глазами. И держался он иначе, чем другие простые люди: не плевал на пол, не ругался, не перебирал товар. Он, как правило, приходил, снимал шапку, говорил, что ему нужно, платил и уходил, поблагодарив.
Так повторялось до одного из мартовских дней, когда внезапно полил дождь. Как раз в это время знахарь был в лавке, а дождь все усиливался.
Взглянув в окно, он спросил:
— Вы не позволите мне переждать здесь дождь?..
— Прошу вас, конечно. Садитесь, пожалуйста.
Она выбежала из-за прилавка и подвинула ему стул.
— Кто же вас на такой дождь отправит, — добавила она. — Вам же далеко. Сухой нитки не останется, пока дойдете до мельницы.
Он улыбнулся.
— Так вы знаете, что я с мельницы?
— Знаю. Вы знахарь. Здесь вас все знают. Но вы, наверное, не из этих мест: у вас другой акцент.
— Я издалека, из Королевства.
— Моя мама тоже из Королевства была.
— Пани Шкопкова?
— Нет, моя мама.
— Так вы не дочь хозяйки магазина?