— В денежных делах не шутят.
— Как, как?
— Это цитата, — сказал молодой адвокат из Эребру. — Цитата из «Сведенйельма».
— Из «Сведенйельмов».
— Почему?
— Потому что эта комедия называется «Сведенйельмы», — терпеливо объяснила она. — Там речь идет о целой семье.
— У меня совсем нет опыта, — сокрушался Сванте Странд. — Я первый раз имею дело с таким большим наследством. Боюсь, мне не справиться.
— Не вешай нос, Альберта знала, что делала. Пойдем на кухню, я напою тебя чаем или кофе — чем ты захочешь.
— От чая не откажусь.
В холле он, наконец, избавился от пальто, но кожаный портфель так и стоял у его ног, пока он подкреплялся остатками салата и ароматным чаем.
Теперь выражение растерянности исчезло с его лица, он держался непринужденней и разговорился. В порыве чистосердечия он поведал своей бледной сероглазой собеседнице, что закончил университет в Упсале, до сил пор свободен, одинок, не женат и даже не обручен, что долгие снежные вечера в Эребру все больше и больше нагоняют на него тоску, он страдает от одиночества и чувства неудовлетворенности. А затем поинтересовался, отличает-ея ли одиночество в большом городе от одиночества в маленьком.
— Там еще хуже, — ответила она, — живешь среди уличного шума и выхлопных газов, и окружают тебя толпы незнакомых, равнодушных людей.
— Значит, ты Полли Томссон? Одна из наследников Альберты? — спросил Сванте Странд.
— О нет. Я просто воспитанница, а не приемная дочь и в родстве с Альбертой не состою.
— Жаль, — посочувствовал он. — Закон не признает за воспитанниками никаких прав на наследство. Воспитанники и приемные дети приравниваются к родным, только когда дело касается налога на наследство. Одним словом, будь ты вписана в завещание, тебе пришлось бы уплатить меньший налог на наследство, чем другим.
— Кому это другим?
— Ну, например, брату и сестре фру Фабиан. Полли, для которой этот разговор не имел практического значения, равнодушно уточнила:
— Сестра фру Фабиан умерла, остался только брат.
— Пастор из Лубергсхюттана? — спросил адвокат. — Он-то мне и нужен.
— Он здесь. Разговаривает в гостиной с Эрком Берггреном. Если хочешь…
— Нет, нет. Это не к спеху, — торопливо сказал Сванте Странд. — Я бы выпил еще чаю.
— Тебе в тягость твои обязанности?
— Да, — признался он. — И знаешь почему? Я не уверен, что твоя приемная мать полностью отдавала себе отчет в том, что она делает. По-моему, с одной стороны, она находилась под влиянием моего деда, с другой — моего имени.
— Какое отношение к этому имеет твое имя?
— Самое прямое. Мой дядя, вернее, двоюродный дед был поверенным управляющего Фабиана. Он же проводил опись имущества после его смерти, и, когда Альберта написала завещание, она назначила его исполнителем своей воли. Его звали Сванте Странд. Прошлой осенью он умер. А я унаследовал его имя и его место.