— Скотина! — взорвалась Мирьям. — Обрадовался — на мертвого все можно свалить. Чего доброго, ты и мне припишешь крушение карьеры?
— Нет, — сказал Еспер и помрачнел еще больше. Дождавшись, чтобы беседа коснулась интересовавшей его темы, комиссар вмешался в их разговор.
— А между тем именно Мирьям собиралась занять у Альберты самую большую сумму.
— Что? — Еспер был ошарашен. — Тебе-то, зачем понадобились деньги?
— Пусть тебе Кристер объяснит. Он же у нас все знает, — отрезала Мирьям.
— К сожалению, не все, — спокойно ответил комиссар. — Но, согласись, если ты предупреждаешь тетку, что собираешься к ней заехать, и делаешь ради этого большой крюк, хотя путь от Трюсиля до Стокгольма и так не близкий, значит, тебя привело сюда очень серьезное дело. А самым серьезным делом в твоей жизни был и остается журнал «Мы — женщины». Стало быть, деньги тебе понадобились на него. Хотя бы на новую типографию, более конкурентоспособную и расположенную поближе к редакции.
Мирьям сняла с серой бархатной юбки светлый волос.
— Ну и что? — сказала она. — Если хотите знать, пожалуйста: тетя Альберта обещала устроить мне заем.
— В таком случае я отсылаю мяч адвокату Странду, — сказал Кристер.
Сванте откашлялся.
— Я только что разговаривал с дедом и с управляющим того банка, через который фру Фабиан вела свои дела. Они в один голос твердят, что она была необыкновенно осторожна, когда дело касалось неприкосновенности основного капитала. Она никогда не давала поручительств и не имела обыкновения одалживать кому-либо крупные суммы.
— В таком случае, — начала издательница ледяным тоном, — я вынуждена задать один вопрос. Считаешь ли ты меня способной убить родную тетку, чтобы таким образом получить средства для журнала?
— Этого я не говорил, — ответил комиссар. — Я только считаю, что пришло время обобщить события того дня.
Он встал и уступил кресло Даниелю Северину, который в эту минуту весьма кстати появился в дверях.
— Прекрасно, — обрадовался Кристер. — Теперь я могу заручиться поддержкой домашнего врача Альберты. Я собираюсь набросать в общих чертах картину того дня.
Стоя, он пункт за пунктом доводил до сведения присутствующих факты и результаты следствия.
— Альберта устала, ей было холодно, встреча с Мирьям ее раздосадовала. Она затопила печь и легла в постель с книгой Лив Ульман. Поздний визит Лиселотт расстроил ее еще больше. Она отложила книгу и решила заснуть. В полночь, по словам Еспера, свет в ее комнате уже не горел.
Комиссар подал знак доктору, и тот продолжил:
— Альберта отравилась окисью углерода. Судебный эксперт считает, что вьюшка была закрыта около полуночи. Снотворного Альберта не принимала.