— Альберта спала очень чутко, — добавил комиссар Вийк. — Как у всех музыкантов, слух у нее был превосходный. Почему же она не слышала, как убийца пробрался в спальню и закрыл трубу?
— Если б убийца пробрался в спальню, она бы непременно проснулась, — пробасил доктор. — Только ни кому и в голову не пришло бы выбрать для убийства такой ненадежный способ.
— Вы считаете его ненадежным?
— Ненадежным и нелепым, — заключил доктор Северин.
— Но если так… — прошептала Полли. — Если так, значит, ее не убили? Вы это хотите сказать?
— Вот именно, — кивнул Кристер. — Альберту Фабиан никто не убивал. Она сама закрыла печную вьюшку, прежде чем потушить лампу. Ее погубили собственная небрежность и нетерпение.
Все молчали.
— Преступление здесь ни при чем, — в раздумье повторил он. — Это обыкновенный несчастный случай.
17. ОСТАЕТСЯ СТРАШНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ
— Но убийство в этом доме все-таки произошло, — сказал шеф полиции почти дружелюбно. — Молодой человек, скончавшийся в спальне Альберты, умер насильственной смертью. Он был отравлен ядом, который содержался в игле его необычного амулета.
— Это не амулет, а орудие смерти, — громогласно изрек пастор. — Я ему так и сказал. И еще сказал, что он не должен возить в своем багаже смерть.
Теперь все сидели на веранде. Пастор, его жена и Мирьям Экерюд расположились на угловом диване под портретом Франциски Фабиан. Еспер поставил свой стул возле сестры, а Полли расположилась на другом стуле у распахнутой двери в гостиную. Казалось, будто все, кроме Полли, стараются сбиться в кучу, ища друг у друга поддержку и утешение.
На время обеда они получили необходимую передышку, но все равно сидели как в воду опущенные, не улучшилось настроение и за вечерним кофе. В этот ветреный, ненастный день к девяти уже стемнело, и даже веселые абажурчики Альберты не давали ощущения тепла и уюта.
Вновь оказавшись в центре уголовного расследования, наследники окончательно упали духом.
Первым на веранде появился Сванте Странд со своим вечным портфелем, он скромно примостился на табурете возле рояля.
Шеф полиции и комиссар Вийк пришли одновременно. Кристер был молчалив и серьезен, а Лёвинг держался необычайно любезно, точно явился на светский прием.
Однако тема была слишком мрачна для светской беседы.
— Яд скорпиона оказался чрезвычайно высокой концентрации, — начал шеф полиции, — его ввели прямо в вену. К тому же действие яда усугубилось двумя таблетками снотворного.
— Снотворного? — удивилась Полли. — Зачем Эдуард его принял?
Мирьям отбросила со лба белокурую прядь.
— Не будь дурой, — резко сказала она. — Миллионы людей каждую ночь глотают снотворное, надо или не надо.