– По-моему, – сказала Даша за ужином, когда вдруг мать с отцом погрузились в такую тяжкую задумчивость, что ей их стало немного жаль, – Сандра не такая уж глупышка. Тем более, она тысячу раз оставалась одна, когда дядя Миша уходил черт знает куда на заработки. И сейчас она вполне может отвечать за свои дела...
Петр Александрович и Марина Васильевна старались не перебивать дочь и, изредка переглядываясь, с какой-то туповатой родительской иронией посмеивались над своим дитем.
– К тому же, – заключила наконец Даша, – Сандра сейчас не одна, а с человеком, которого, если что, знает Костик. И еще. Мне кажется, ничего страшного, если Санька не придет сегодня ночевать.
– Боже! Петр, ты своим ушам веришь?! – как хлопушка, взорвалась мать. – И это в пятнадцать-шестнадцать лет?!
Отец, допив свой вечерний чай с травами, пожелал совсем не лезть в эти абсурдные дебри подростковой психологии. Поэтому он, на радость дочери, промолчал и отправился дочитывать очередной, кажется, пятидесятый, детективчик своей библиотеки. Марина Васильевна последовала было примеру мужа, но, просто обезумев от эмоций, схватила телефонную трубку, чтобы хотя бы подруге высказать свои безнадежные проблемы.
Марина Васильевна, в силу своей материнской предвзятости, не понимала и половины того, что было просто и ясно ее дочери, а тем более дикой и своенравной племяннице. Именно предвзятость и какое-то общее мнение послужили тому, что Марина Васильевна всего на свете боялась. Без чьих-либо сплетен и выдуманных страхов, она, быть может, боялась бы меньше. Но разве это нормально для такой общительной и якобы умудренной опытом мамы? Конечно, нет. И Марина Васильевна всегда старалась быть на гребне самых жутких новостей города, дабы знать, есть ли в этом риск для ее ближних. Поэтому как-то так получалось, что она избегала все полезные и бесполезные риски.
Даша волновалась не меньше матери. В то же время ей было удивительно и странно, что сестра так уверена в себе, в Стасе. Для нее самой такой поступок был бы, пожалуй, непростительно дерзким.
Петр Александрович, уставший до трех часов ночи слушать одни и те же сетования беспокойной жены, наконец, разозлился.
– Ну что я могу поделать?! – нервно говорил он. – Здесь уже порода сказывается. Вспомни, сколько раз пропадал твой брат? И ничего – на утро как ни в чем не бывало!
– Петя, – жалобно отвечала Марина Васильевна, – она же девочка...
– О, моя дорогая, ты совсем не знаешь, что такие девочки живучие, как кошки на раскаленных крышах, – пробубнил он в подушку, и Марина Васильевна, глубоко вздохнув, вскоре заснула.