– Да, пока я здесь одна. Здорово, да?
Сережа, что-то предчувствуя, снова промолчал, словно он попал не в обычный дом, а в замок злой ведьмы. Полина провела его в свою комнату, не включая в прихожей свет.
– Почему? Где же твои родители? – спросил он, оглядывая ее комнату.
– Они умерли... – ответила Полина и пристально на него посмотрела. Сережа вновь растерялся и не знал, что сказать. Она озорно улыбнулась и снова кинулась ему на шею, правой рукой расстегивая замок на его куртке.
– Я по-шу-ти-ла, – медленно прошептала она, потом снова затараторила, – они просто развелись, и я живу с матерью, а она у меня вся в разъездах.
Сергей хотел сказать, что его родители также в разводе, но почему-то передумал. Эта ситуация все больше начинала путать его и без того запутанные мысли. Полина была так резка и прямолинейна, что он решил просто плыть по течению.
– Чего бы тебе сейчас хотелось? – задала она неожиданный вопрос.
– Не знаю. А тебе?
Полина стала похожа на коварную обольстительницу и, искоса на него взглянув, сказала:
– Нарисуй меня как богиню.
Сергею стало смешно. Все-таки Полина, несмотря на свою самоуверенность, выглядела как-то смешно.
– А как ты это представляешь? – провокационно спросил он. Полина села на кресло и будто бы обиделась.
– Ты ведь художник, вот и представляй себе!
– А если я скажу, что не вижу тебя богиней?
Полина обиделась окончательно. Она готова была с ним поспорить, да что там поспорить? Полина чуть не пришла в ярость.
– Значит, – сообразила она, – ты не художник!
– Вообще, зачем ты меня позвала к себе? – застегивая куртку, спросил Сережа. Полина, увидев, что он собирается уходить, вскочила с кресла.
– Тебя задели мои слова, да?
Сергей ничего не ответил. Полина нравилась ему, но не так, чтобы он мог задержаться с ней дольше, чем обычно. Хотя сам он не совсем понимал, почему у него с девушками такие сложные и запутанные отношения.
Когда он возвращался домой, шел липкий, мокрый снег. Снег шел так нелепо, так не по-весеннему, что было самое время распутывать свои мысли. И Сережа вдруг подумал о том, что в отличии от некоторых, он никогда не гордился и не считал себя богом художества. Может, каким-нибудь эльфом, но не богом – это точно.