Фрол помолчал.
– Да вот, главное запиши, – что-то припоминая, добавил он. – Все, что вешали в этом городе на Гимназиста, я проворачивал. Не было никакого «Гимназиста»… И Умника… на грант… я подбил, – голос Федьки стал совсем тихим и слабым. – Хватит трекать… давайте, господин доктор, свечу… помирать мне пора.
Решетилов отложил карандаш:
– В вашем костюме были деньги. Очень много денег, десять тысяч. Может, их надлежит кому-то передать?
Федька прикрыл глаза:
– Себе оставьте… Это плата… за меня… Кореша отблагодарили… Все ваше… Чистое…
Он хотел еще что-то сказать, но только негромко захрипел. Ладони стали мелко шарить по простыне.
Александр Никанорович сходил за свечой. Наклоняясь к умирающему, он услышал:
– Попа не зови… Не простит.
– Бог простит, – доктор со вздохом перекрестился.
– Бог?.. – прошептал Фрол и осекся.
На его лице застыло выражение легкого удивления. Решетилов сложил руки покойника, вставил горящую свечу и пошел одеваться.
Облачившись в свежую рубашку и костюм, Александр Никанорович присел на кончик стула в гостиной – на дорожку. Ему предстоял визит в учреждение, предназначение и сущность которого доктор глубоко презирал. Он уже собирался выходить, когда в дверь позвонили.
На пороге стоял милиционер.
– Прошу прощения, доктор, – он козырнул. – Имеется приказ проверять всех медиков в городе.
А вы к тому же, как нам стало известно, который день отсутствуете на работе, сказались больным.
– А я и сам к вам собирался, – Решетилов почему-то обрадовался. – Вернее, не к вам, а в ОГПУ. Думаю, органы заинтересует мой пациент и его «исповедь».
* * *
Ближе к полуночи в камеру внутренней тюрьмы ГПУ, где Рябинин допрашивал одного из оставших-
ся в живых молодчиков – Умника, постучал посыльный:
– Вас срочно спрашивает товарищ Черногоров!
Андрей застал его за чашкой кофе.
– Не желаешь? Не отказывайся, сам варил, – предложил Кирилл Петрович. – Которую ночь не спишь?
– Третью.
– То-то. Присаживайся скорей.
Рябинин с удовольствием сделал глоток.
– Ну как? – справился Черногоров. – Теперь точно взбодришься до утра. На вот, прочти.
Он передал Рябинину запись последних слов Фрола и объяснения Решетилова.
Дойдя до утверждения Федьки о том, что именно он и являлся Гимназистом, Андрей удивленно посмотрел на Черногорова.
– Сомневаешься в искренности покойного? – усмехнулся зампред. – Согласен, на исповедь не тянет. Однако формально мы можем закрыть расследование «дела Гимназиста».
Рябинин покачал головой:
– Закрыть? В налете на банк участвовало семнадцать человек – десятеро были снаружи в прикрытии, двое правили экипажем, и пятеро действовали внутри. Нами установлены личности налетчиков из прикрытия, пятеро оставшихся в живых арестованы. Из той же группы, что орудовала в самом банке, нам известны только Фрол и Степченко (да и то, участие последнего в налете пока под сомнением).