– Гляди-ка, и поминки будут, – Андрей указал Полине на приготовления.
– А ты как думал, товарищ Рябинин? И не просто поминки, а тризна с усопшим во главе стола! – рассмеялся стоявший рядом Кошелев.
Полина хлопала в ладоши и подпрыгивала, наблюдая, как Меллера потащили на второй круг. Наконец, его поставили на грешную землю, и все направились к столам. Вираковская команда уже подносила бутылки с водкой и закуски.
– Эге! Повидал бы этакий пир старина Землячкин! – с улыбкой покачал головой Кошелев.
О хозяине амбара робко напоминали только сиротливые мольберты, сдвинутые в дальний угол.
Гости расселись и начали выпивать и закусывать.
– …Приходит ко мне вчера Наум и спрашивает двадцать рублей, – слышался голос Кости Резникова. – Дай, говорит, непременно, на нужное дело прошу, не пожалеешь.
– И ко мне приходил, и у меня занимал, – закивали многие.
Полина терзала вилкой куриную ногу и поглядывала на приглашенных. Наклонившись к Андрею, она шепнула:
– Самое интересное кончилось, пора незаметно исчезать. Мне завтра вставать рано – поход назначен на семь утра.
Рябинин кивнул.
Через час запасы спиртного и закуски были уничтожены, и Меллер под одобрительные крики друзей предложил ехать в «Музы». Андрей и Полина, пользуясь случаем, улизнули.
Проводив Полину, Рябинин взглянул на часы – было только девять часов. Домой не хотелось, и он отправился в «Музы».
* * *
Там веселье было в самом разгаре. Литераторы сдвинули столы в каре и, провозглашая тосты, напивались от души.
Андрей не успел усесться, как рядом очутилась Левенгауп.
– Вернулся? Молодец! А Полину домой спровадил? Опять молодец! Ей спать пора, не любит она наших гульбищ. Давай-ка выпьем… Товарищ Вихров! Будь любезен, переадресуй-ка мне чистую рюмку… Благодарствую, – Светлана говорила и манипулировала бутылкой, не выпуская папиросы из пухлых губ.
Они чокнулись и выпили «за упокой мятежной души Меллера». Левенгауп положила руку на плечо Рябинина и, заглядывая в глаза, спросила:
– Любишь мою Полинку, а? Говори прямо!
– Это вопрос сугубо личный, Светочка, – улыбнулся Андрей.
– Хе! – усмехнулась Левенгауп и перекатила папиросу в угол рта. – Хитрец ты, Андрей Николаич, ох, хитрец! Слушай-ка, что я тебе скажу, – она бросила окурок в пепельницу и зашептала Андрею на ухо. – Полли – девушка серьезная, с ней надобно любовь крутить настоящую. Коли полюбит она тебя – так на всю жизнь. Она, знаешь ли, однолюбка. Ха… Не то что мы, богемные бабы.
Андрей смотрел в ее строгие темно-серые глаза с дико расширенными зрачками, чувствовал горячее дыхание, прикосновение золотистых волос и ловил себя на мысли, что Светлана весьма соблазнительна.