– Что значит «идиотизм»? – не поняла Надежда.
– А то и значит, что приезжает на фронт некий чин, ну, к примеру, из Реввоенсовета, обстановки не знает, расстреливает командиров, отдает непонятные приказы, двигает части. Бывало такое.
– Неужели, скажем, товарищ Троцкий не знал обстановки и мог давать неправильные указания? – недоумевала Надежда.
– Вполне, – пожал плечами Андрей. – Обстановку доложили, а она изменилась. Нередко ситуация менялась по пять раз в день.
Надежде было трудно это понять, и она сменила тему:
– Андрей, вы Троцкого видели?
– Не приходилось.
– А Тухачевского?
– Нет.
– Ну уж Блюхера-то? – она чуть не плакала.
– Блюхера видел. Под Волочаевкой. Он мне орден вручал. И потом много раз.
– Под Волочаевкой… – мечтательно проговорила Надежда. – Это про которую в песне: «Штурмовые ночи Спасска, волочаевские дни»?
– Про нее.
– Ух ты!.. А орден, орден за что дали? Ведь орден Красного Знамени за подвиг дают! – Ее глаза умоляли.
– Не ведаю, что ты понимаешь под подвигом, а дали за взятие неприступной позиции. Разметал мой эскадрон белогвардейскую часть, начал наступление…
– А ранение?
– Это уже на границе, недавно.
Надежда сделала скорбное лицо:
– Больно было?
– Боли в госпитале начинаются. В бою – горячка, хватил казачок шашкой – свет и померк. Потерял сознание.
Они помолчали. Рябинин встал размять ноги, подошел к окну.
Стемнело. Желтый свет фонарей выхватывал запоздалых прохожих.
Надежда поднялась, стала рядом. Андрей ощутил ее взгляд, повернулся. Губы и блестящие глаза были так близко. Он ловил ее запах, и этот запах возбуждал. Кровь ударила в голову, Андрей схватил ее плечи, жадно поцеловал пухлые губы, почувствовал тепло упругой груди.
Надежда высвободилась, отстранилась, повернула голову в сторону и зашептала:
– Не надо, не так скоро, товарищ Андрей, стыдно так быстро.
Он овладел собой: «Действительно, что это я, как с цепи сорвался. Нам вместе работать предстоит, да и девчонка малознакомая».
– Темно, надо свет зажечь, – Андрей прошел через комнату и щелкнул выключателем.
Надежда стояла спиной к окну. Она прибирала волосы и улыбалась.
– Я провожу тебя. Где ты живешь? – нарушил молчание Рябинин.
– У порта, за Каменным мостом направо, – ее глаза светились нежностью. Для Андрея это было мучительно.
– Идем, уже поздно, – твердо сказал он.
– Только доедем до рынка на трамвае – ночью бандиты шалят, – предупредила Надежда.
– Боишься?
– Еще бы! Вчерашней ночью лабаз взяли, убили милиционера. Судачат, шайка Гимназиста налетела.
– Вчерашней ночью? – вспомнил Андрей. —
Я слышал выстрелы. Кто такой Гимназист?