– Да, – признал Сергей, – сама чувствуешь, почему я поступаю так. Спасибо, что пыталась обмануть, ради моего же блага – не сказала, что прочла в Линиях Судьбы. Спасибо! Только знаю, Мила, – у меня нет будущего. И ты об этом знаешь.
Сделать тебя и ребенка несчастными? Меня убьют, останешься один на один со страшным жестоким миром. Не сможешь уберечь малыша – отнимут: у него ведь будет моя кровь. Найдут, сволочи, разлучат тебя с ним. И будешь вдвойне несчастна – и без мужа, и без ребенка. Разве это твоя дорога? Мне не повезло, так сложилось. Но ты – молодая, красивая, хорошая. У тебя все впереди.
Русалка прижала руки к груди, с мольбой глядя на мужчину, который отступал к дверям. Поздняков не мог повернуться к Миле спиной. И никак не мог найти силы, чтобы договорить до конца, завершить тяжелую сцену. Умереть и стать пеплом в очередной раз…
– Недавно меня учил разуму один человек… с крыльями… – с трудом, через боль, произнес Сергей. – Учил… надо ценить хрупкие игрушки… надо бережно относиться к сердцам тех, кто доверил самое дорогое… Жаль… Жаль, мы встретились с этим… человеком… слишком поздно…
– Ну постой! – Мила бросилась к нему, обхватила руками за шею, изо всех сил прижала к себе. – Дурак! Дурак ты! Что же ты делаешь?! Дурачок…
Поздняков оттолкнул девушку, и это движение отняло последнее мужество. Больше Сергей не мог бороться с самим собой. Он закрыл глаза и помотал головой, в ужасе от того, что ему предстояло сделать.
– Я не хочу… – прошептал Сергей. – Не хочу, чтоб тебя в очередной раз сожгли на костре. Ты достойна лучшей участи…
И, не дожидаясь, пока девушка успеет ответить, развернулся, бросился прочь. Прочь из номера. Прочь из отеля. Прочь. Подальше от Милы. Только так он мог уберечь от страшной беды женщину, которая стала ему небезразлична.
Уже в машине, которую Сергей поймал на дороге к Москве, он полез в боковой карман брюк. Там лежали деньги – совсем немного по сравнению с той суммой, что оставил Миле. Поздняков, собираясь заранее приготовить купюру – рассчитаться с водителем, – полез внутрь. И замер: пальцы наткнулись на свернутый вчетверо листочек бумаги. Медленно вытащил, расправил.
Пальцы задрожали, когда узнал Милин почерк. Старательный аккуратный почерк, но уже по первым строкам Поздняков догадался, как переживала и мучилась русалка, как пыталась не сбиться на голые эмоции, когда выводила слова.
«Если читаешь эту записку, значит, не смогла убедить, что нам нужно быть вместе. Я все поняла, Сереженька. Ты забыл: я умею все – даже читать в душе другого человека. Даже если ты не веришь в это… Сейчас утро, ты спишь, а я сижу возле стола и плачу. Неужели не смогу заставить тебя поверить?