Увел Важдай сватов за тридевять земель, через степи, леса, горы и многие полноводные реки, да будто канул в их воду...
Ураган скакал со светочем в руке, озаряя бесконечные изгороди, и слышал только ржанье и многотысячный топот копыт. Встревоженные лошади бились о жерди внутреннего забора, метались в разные стороны, и это было верным знаком, что в загоне волки. Оставалось лишь гадать, как они сумели проникнуть внутрь: трехлетний молодняк, выкормленный к продаже, и маток берегли пуще всего и устраивали загон с двойным ограждением. Причем наружное плели из толстого ивняка и делали ловушку – острили зубчатую верхнюю кромку и ставили сторожки. Стоило зверю тронуть лапами жердь, как тугая лоза распрямлялась и запарывала храбреца, которого не снимали с плетня – для устрашения других. Ко всему прочему, обычно между изгородями всю ночь ездила стража, но иногда сюда для приманки зверя помещали жертвенных телят и мелкий скот. Если иному ловкому переярку и удавалось проникнуть, то он резал малое, оставляя нетронутым великое.
В случае нападения вражеских полчищ загоны становились надежными крепостями в голой, безлесной степи и одновременно оружием, способным остановить любую конницу. Для этого с помощью веревок внешний забор наклоняли, выставляя остро заточенные колья на уровень конской груди. Когда первые ряды всадников запарывались и летели кувырком, плетень бросали на землю и брались за мечи, поскольку неприятель в тот же миг спешивался из-за того, что его кони спотыкались или вовсе ломали ноги в хитросплетениях изгороди.
Не бывало, чтоб даже самому искушенному врагу или резвому переярку удавалось перемахнуть двойное ограждение. И даже если какой-то одиночка и попал в загон, кони в один миг забили бы его копытами...
Подобно лошадям, так же бестолково и тревожно носились по ночной степи пастухи и стражники, их зычный переклик сопровождался щелканьем кнутов, однако сколько бы Ураган ни всматривался в темную степь, имея орлиное зрение, нигде не замечал близкого присутствия волчьих стай либо отчаянных одиночек. Каждую ночь хортье полчище вплотную подступало к загонам, и иные, особенно дерзкие звери выбегали в свет костров, а то, замешкавшись, проскакивали между ног коня.
Тут же и тени не мелькнуло, однако молодая сарская кобылка под ним ржала на скаку, пугливо порскала в стороны и изредка запиналась на ровном месте, будто он по неосторожности засек оборотня вместо матерого зверя.
Но вдруг поднялся ветер, взметнул пыль и оторвал, сдул пламя светоча, а в ночном, затянутом тучами небе сверкнула молния, и тотчас разразился гром.