Это было несколько неожиданно, я так ей и сказал. Но тут она встала в позу: я тебя насильно под венец не тяну, я не какая-нибудь мещанка (мещанин — тогда было самым страшным обвинением в среде интеллигентной молодежи).
Меня это сильно обидело. Ушла она в слезах, да и у меня на сердце кошки скребли. Не встречаемся неделю, уже другая пошла… И главное, меня страшно тянет ее увидеть, места себе не нахожу.
Пришел я как-то вечером с дежурства, только переоделся в штатское, стучат. Открываю, на пороге незнакомый молодой человек.
«Такой-то? — говорит официальным тоном. — Пойдемте со мной».
«А в чем дело?»
«Скоро узнаете».
Я привык вопросов много не задавать, только спрашиваю:
«В штатском можно идти или форму надеть?»
Он прищурился, оглядел меня и говорит:
«Лучше форму надень».
Выходим мы из подъезда, гляжу, «ЗИМ» стоит. Подводит он меня к нему, мы садимся.
Я в легком недоумении:
«Куда это мы едем?»
«Вас желает видеть первый секретарь обкома».
«Вот это да!» — думаю.
Приехали. Выхожу из машины, смотрю, вроде дом знакомый. Заходим в подъезд, возле лифта милиционер сидит, козырнул нам. Поднимаемся на третий этаж, провожатый нажимает кнопку звонка, распахивается дверь, и на пороге возникает первый секретарь обкома партии товарищ Думин собственной персоной. Я его изредка видел на торжественных заседаниях.
«Вот, доставил», — сообщает молодой человек.
Думин небрежно машет ручкой: мол, свободен. Молодой человек исчезает.
Стою в огромной прихожей и не пойму, в чем дело? С чего это меня захотело увидеть столь высокое начальство, да еще в собственном доме?
«Батюшки, — думаю, — уж не отец ли это моей Аллы? Но у нее другая фамилия».
В этот момент рассказчик сделал паузу, а потом спросил у Олега:
— Я чувствую, вы опять в недоумении? Как же так: прорицатель — такой простой вещи не знал? А вот не догадывался! Я уже говорил, что по отношению к себе чрезвычайно редко испытываю пророческий дар. И, честно говоря, очень рад этому, иначе давно бы пустил пулю в висок.
Так вот. Я продолжаю. Смотрит на меня сей высокий начальник, извиняюсь, как солдат на вошь. Оглядел с ног до головы и цедит сквозь зубы:
«Так вы и есть Володя?» — Я кивнул.
«Точно, — думаю, — ейный папаша, влип!» — и ситуация меня так рассмешила, что я, забыв о субординации, позволил себе чуть улыбнуться.
Что тут началось! Страшно даже вспомнить. Думин кричал, топал ногами… Откуда-то выскочила представительная дама в китайском халате, расшитом драконами.
«Паша! — завопила она. — У тебя гипертония, успокойся!» На меня она даже не взглянула.
И действительно, Думин внезапно успокоился, посмотрел на меня вроде даже милостиво, взял за рукав и потащил за собой. Привел в кабинет, заставленный тяжеловесной мебелью, как я потом узнал, вывезенной из Германии, молча пододвинул стул, налил коньяка, себя при этом тоже не забыл. Выпил. Крякнул. И внезапно изо всей силы ударил кулаком по столу. После этого он некоторое время сопел, а потом тихо и даже как-то жалобно: