Эрнан осторожно опустился на табурет, где прежде сидел Филипп. Сам Филипп устроился подле Бланки.
— Дорогая, — сказал он, видя, что Шатофьер колеблется. — Приготовься услышать от моего друга дурные вести. Он собирается поведать нам еще об одном скандале в нашей милой королевской компании.
— И эти вести, — добавил Эрнан, — гораздо хуже, чем ты полагаешь, Филипп.
— Вот как?
— А в чем, собственно, дело? — осведомилась Бланка. — Насколько я поняла из ваших слов, граф, вы кого-то допрашивали. Вы раскрыли какой-то заговор?
Эрнан сдержанно кивнул.
— И небось, — продолжала она, — в нем замешан... мм... мой муж? — последние два слова Бланка произнесла с презрительной иронией.
— Да, — подтвердил Филипп. — Граф Бискайский вместе с виконтом Иверо запланировали убийство Маргариты.
При этом известии Бланка не вскрикнула от ужаса, как ожидал Эрнан, и не сверкнула в гневе глазами, как предполагал Филипп, и даже не вздрогнула — что, по мнению обоих, было бы вполне естественной реакцией. Она лишь поджала губы и побледнела, а пальцы ее рук судорожно сцепились. В спальне воцарилась гнетущая тишина.
— Я опасалась чего-нибудь в этом роде, — наконец произнесла Бланка со зловещей кротостью в голосе. — Еще летом я предупреждала Маргариту, что она играет с огнем. Это правда, она не давала Рикарду никаких надежд и не уставала повторять, что не выйдет за него замуж. Но держалась она с ним не как с любовником, а как с супругом. Она сильно привязала его к себе, а он... Он так безумно любил ее, что, когда был отвергнут, вовсе потерял голову... Бедный Рикард! Бедная Елена!.. А мой муж — мерзкий, отвратительный негодяй! Это он во всем виноват, он воспользовался безумием Рикарда и подбил его на преступление. Надеюсь, он не уйдет от расплаты. Надеюсь, ему отрубят голову — чего он давно заслужил.
От этих слов Бланки, от ее жуткого, неестественного спокойствия по спине Эрнана пробежал озноб. Несколько секунд он ошеломленно глядел на нее, затем с трудом промолвил:
— Будем надеяться, моя принцесса, что граф не избежит заслуженной кары — и людской, и Божьей. А вместе с ним — и виконт Иверо.
Взгляд Бланки смягчился. Наряду с холодной решимостью в ее глазах появилась грусть.
— Маргарита помилует Рикарда, в этом я не сомневаюсь. Ведь он не преступник — он безумец.
Эрнан тяжело вздохнул:
— Увы, сударыня, все не так просто. Господин виконт в своем безумии зашел слишком далеко. Он уже переступил ту грань, за которой кончается милосердие. Вначале я тоже жалел его и сочувствовал ему — пока не узнал, как обстоят дела.
— Есть что-то еще? — спросила Бланка. — Что-то, о чем не сказал Филипп?