Старый слуга проводил Эрнана и его спутника в большой парк, который с трех сторон был огражден зданием дворца, а с четвертой — собственно внутренней крепостной стеной, достаточно высокой, чтобы заглушить шум бурлящей снаружи городской жизни.
Поскольку все уголки парка были знакомы Эрнану с детства, Эмилио сказал:
— А дальше вы уж идите без меня, милостивые государи. Нынче дон Филипп не в духе, и кто знает, не разгневается ли на меня, коли я его побеспокою.
— А где он сейчас?
— Верно, в беседке возле фонтана.
— Хорошо, — кивнул Эрнан. — Ступай по своим делам.
Слуга с поклоном удалился, а оба гостя не спеша двинулись вдоль широкой аллеи, ведущей к центру парка, где находился фонтан, построенный по мавританскому образцу. Натренированным глазом Эрнан отмечал малейшие признаки упадка и запустения, появившиеся здесь за последние семь лет, и сокрушенно качал головой. В прежние времена настоящим хозяином парка был Филипп. Он заботился о нем, присматривал за порядком, не позволял садовникам бить баклуши и щедро вознаграждал их за усердную работу. Тот же мавританский фонтан был сооружен одиннадцать лет назад на его собственные средства... Но теперь все это осталось в прошлом, в далекой стране их детства, обратный путь в которую им уже заказан.
Поседевший герцог Аквитанский сидел на дубовой скамье в просторной беседке возле фонтана, густо увитой зеленым плющом. Он сосредоточенно читал какую-то книгу и не сразу заметил гостей, которые остановились у входа и поснимали шляпы.
— Мое почтение, монсеньор, — вежливо поздоровался Эрнан.
Герцог чуть вздрогнул от неожиданности и посмотрел на посетителей.
— Добрый день, господин де Шатофьер, — невозмутимо ответствовал он. — Рад видеть вас в добром здравии. Я с самого начала подозревал, что слухи о вашей гибели несколько преувеличены... И вас приветствую, сударь, — кивнул он юноше, откладывая в сторону книгу. — Прошу садиться, господа.
Пока молодые люди устраивались на скамье с противоположной стороны круглого стола, герцог окликнул своего камердинера, который шатался поблизости, и велел принести для гостей угощение. Когда слуга отправился выполнять это поручение, герцог смерил Эрнана пристальным взглядом и промолвил:
— Как мне кажется, я могу смело поздравить вас с удачным возвращением.
— О да. — Эрнан выпрямил свои большущие ноги и всем весом откинулся на спинку дубовой скамьи, которая жалобно заскрипела от такого бесцеремонного обращения. — Как видите, я цел и невредим, на здоровье грех жаловаться. Да и убытков не понес, напротив — лишь преумножил свое состояние.