Герцог испытующе поглядел на Эрнана, но от комментариев воздержался.
«Новое поколение, — подумал он, устало потупив свой взор. — Молодое, неугомонное, воинственное. Боюсь, очень скоро придет конец шаткому миру в Галлии...»
По соседству, за живой зеленой стеной из плюща послышалось шуршание гравия под ногами идущего человека. Шаги были быстрыми, уверенными, они раздавались все ближе и замерли у входа в беседку.
Герцог поднял глаза и увидел на пороге невысокого стройного юношу двадцати лет, с золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами. Его костюм и сапоги были покрыты свежей пылью, а пестрое перо на шляпе сломано. На красивом лице юноши блуждала смущенная улыбка.
— Вот я и вернулся, отец, — взволнованно произнес он.
Только со второй попытки герцогу удалось встать.
— Добро пожаловать домой, Филипп, — тяжело дыша, сказал он и, опершись рукой на край стола, сделал один неуверенный шаг навстречу сыну. — Я рад, что ты вернулся ко мне... — Тут голос его сорвался на всхлип. Преодолевая внезапную слабость, он быстро подступил к Филиппу и после секундных колебаний крепко обнял его за плечи. — Прости меня, сынок. Если сможешь...
Филипп тоже всхлипнул. На глаза ему набежали слезы, но он не стыдился их. Только теперь он в полной мере осознал, как не хватало ему раньше отцовской любви и заботы. На протяжении многих лет между двумя родными по крови людьми стояла тень давно умершей женщины — жены одного, матери другого. Она мешала им сблизиться, понять друг друга, почувствовать себя членами одной семьи; она была камнем преткновения в их отношениях. И понадобилось целых два десятилетия, чтобы она, наконец, ушла туда, где ей надлежало быть — в царство теней, освободив в сердце мужа место для сына, а сыну вернув отца...
Вскоре у фонтана перед беседкой собрались почти все придворные герцога, а тот, отступив на шаг, все смотрел на Филиппа сияющими глазами. Впервые он видел в нем своего сына, свою кровь и плоть — а также кровь и плоть женщины, которую любил больше всего на свете.
— Господи! — прошептал герцог. — У тебя материнская улыбка, Филипп!.. Как я не замечал этого раньше?
— Раньше я не улыбался в вашем присутствии, отец, — тихо ответил тот. — Теперь обязательно буду...
ГЛАВА IX. БЛАНКА КАСТИЛЬСКАЯ
Между событиями, описанными в двух предыдущих главах, лежит отрезок времени длиной почти в семь лет. О любви Филиппа к Луизе можно сочинить мелодраматическую историю с душещипательным финалом, а о его похождениях в Толедо — внушительный сборник новелл в жанре крутой эротики, но это завело бы нас далеко в сторону. Посему мы, не мудрствуя лукаво, сделали то, что сделали — одним махом перешагнули через семь лет и... остановились в растерянности. Жизнь — это песня, а из песни слов не выкинешь; так и прожитые Филиппом годы на чужбине нельзя просто вычеркнуть из его биографии. И уж тем более, что при кастильском дворе его судьба тесно переплелась с судьбой другого героя нашей повести, вернее, героини, о которой сейчас и пойдет речь...