– Давай возьмем кеб, – задыхаясь, проговорила Мария. – Я заплачу за него.
Джоко взглянул на нее. Несмотря на слабое освещение он заметил болезненные морщины, глубоко прорезавшие ее лоб. Она тяжело опиралась на его руку. Вместо ответа он подхватил ее на руки.
Когда его рука задела опухшее колено, Мария вздрогнула. Оказавшись у его груди, она задохнулась от испуга.
– Отпусти меня, – запротестовала она. – Тебя кто-нибудь увидит.
– Увидит? – фыркнул он, притворяясь непонимающим. – Кого волнует, что я делаю?
Мария смешалась. Ее первым порывом было сказать, что на самом деле она боится, как бы не увидели ее, но затем вспомнила, как разозлился Джоко, когда она усомнилась в нем. Она побоялась снова задеть его самолюбие.
– Меня, – едва слышно выдохнула она ему в ухо.
Его руки крепче прижали ее, уголки рта поднялись вверх. Он выпрямился, словно с его плеч свалилась тяжесть, и зашагал быстрее.
– Джоко, тебе незачем нести меня.
– Здесь только несколько шагов, – он свернул на улицу. – В Стрэнде мы возьмем кеб.
– Я могу идти, – пробормотала Мария. Однако ее протесты были неискренними, и они оба это понимали. Она положила руки поверх плеч Джоко, сомкнув пальцы около его уха. Ее грудь прижалась к его теплой, крепкой груди. Сильные руки Джоко легко удерживали ее на весу.
Биение сердца Марии участилось. Ее телу вдруг стало жарко от неподобающих мыслей. Приличной девушке викторианского воспитания следовало бы думать про объятия только одного мужчины. И этот мужчина должен быть ее мужем. Она содрогнулась.
– Холодно?
Мария слегка покачала головой и слабым голосом произнесла:
– Я тяжелая.
– Тяжелая, – согласился он со смешинкой в голосе. – Я прямо изнемогаю под этой тяжестью.
Несколько тихих слезинок прочертили горячие следы по ее холодным щекам.
– Ох, Джоко, какой ты добрый.
Это замечание заставило его хмыкнуть:
– Я? Нет, не совсем. Я дрянной – ты просто устала.
Сквозь густой туман, поднимавшийся с Темзы и застилавший набережную Виктории, они услышали цоканье копыт. Джоко пронзительно свистнул, и уже минуту спустя Мария с Джоко сидели в кебе, направлявшемся к ее дому.
Некоторое время они ехали молча. Как-то уж так получилось, что она осталась сидеть на коленях Джоко; он обнимал ее, а она – его.
– Как же они живут? – заговорила наконец Мария.
– Дети и Герцогиня?
– Да. Как им удается выжить?
Грудь Джоко всколыхнулась от глубокого вздоха.
– Ну откуда мне знать? Я не задаю вопросов, это не мое дело.
– Я думала…
Джоко встряхнул головой.
– Она – не ты, а ты – не она…
– Боже мой, конечно, нет! Если бы я была на ее месте, разве я жила бы там? Никогда. Я нашла бы другое место своим девочкам. И там были бы нормальные условия!