– Фрэнсин, послушай меня. В Сараваке ты преподнесла мне очень важный урок. Когда мы вошли в дом Анны, и она рассказала нам, что случилось в тот ужасный день, я впервые увидел тебя сломленной, разбитой и отчаявшейся. Тогда я понял, что тебе пришлось пережить за эти годы, как много страданий ты вынесла и какой горькой была для тебя эта утрата. А потом, когда мы уже окончательно, расстались, я увидел еще одну черту, которую никогда не обнаруживал в тебе раньше. Я увидел, что ты обрела прежнюю силу, в тебе вновь появился тот самый стальной стержень, который ты чуть не потеряла навсегда. Мне всегда казалось, что я неплохо тебя знаю, но я ошибался. Я так и не узнал тебя до конца. Я никогда не понимал по-настоящему ни твою силу, ни твою слабость. Словом, я не понимал тебя до тех пор, пока не осознал, что, ты, оставила меня навсегда. Но тогда, уже было слишком поздно.
Его слова поразили ее до глубины души. Он никогда еще не был таким откровенным и самокритичным.
– Мы потеряли столько лет, – сказала она дрогнувшим голосом. – И сейчас нам уже не вернуть их назад. Остается лишь, сожалеть об этом.
– Это правда, – согласился Клайв, – но у нас есть еще немало лет впереди. И мы можем воспользоваться ими, если, конечно, у нас хватит для этого мудрости и желания.
Глаза Фрэнсин увлажнились.
– Я не уверена, что у меня хватит на это мудрости. Но могу с уверенностью сказать, что ты мне нужен, Клайв. Сейчас и всегда.
– Тогда иди ко, мне.
Фрэнсин прижалась к нему всем телом и ощутила давно забытое чувство близости. Не близости вообще, а близости с человеком, с которым когда-то провела лучшие годы жизни и прошла через невыносимые испытания. Она потянулась к нему и поцеловала в губы.
– О, Фрэнсин, Боже мой, – простонал Клайв, осыпая ее лицо поцелуями. – Я. так долго ждал этого момента, так сильно хотел тебя, так долго терпел разлуку. Я так соскучился по тебе, что сил больше нет…
– А я до сих пор помню, как мы спешили, как ты срывал с меня одежду, оставляя синяки на руках и ногах. Сейчас ты стал намного деликатнее и осторожнее.
– Только потому, что я все еще не верю своим глазам и ужасно боюсь, что это просто сладкий сон. Боюсь, что проснусь и тебя снова не будет рядом. И я опять останусь один.
– С вырезками из газет и журнальными фотографиями? – улыбнулась она и поцеловала его в плечо. – Ты до сих пор собираешь все газетные публикации обо мне?
– Теперь в этом не будет необходимости.
– А я все помню и без вырезок. – Она прижалась к нему и подумала, что теперь готова отдать ему все те чувства, которые накопились в ней за многие годы.