Пол грустно улыбнулся и спросил:
– А как брат я могу с тобой пообедать?
– Отчего же? Обед – прекрасная идея.
Она взяла его под руку, а он подхватил маленького Ганновера.
– В один прекрасный день, Тори, не сегодня и даже, может быть, не завтра… Но ты меня полюбишь, как прежде.
– Уверяю тебя, Пол, этого не произойдет.
Техас
Возвращаясь с ранчо Матушки, Эдвард вспоминал только что произошедший разговор. Хотя всем было запрещено упоминать при нем имя Виктории, на Эллис этот запрет не распространялся, и она, увидев Эдварда, спросила:
– Ты уже оставил надежду когда-нибудь их найти?
– А что мне остается? – Он пожал плечами. – Виктория как сквозь землю провалилась. Все это время я шел по ложному следу. Теперь мне ясно: возвращаться она не собирается. Я же исчерпал все свои возможности.
– Неужели, Эдвард? – удивилась Матушка. – Уверяю тебя, Виктория постоянно о тебе думает. И она чувствует то же, что и ты.
Он встал и прошелся по комнате. Остановившись прямо перед Эллис, проговорил:
– Я о ней уже не думаю.
– Меня ты не одурачишь, Эдвард. Я вижу тебя насквозь. И как же твой сын? Ты и о нем уже не думаешь?
Эдвард отвернулся и пробормотал:
– Поскольку я его никогда не видел, мне трудно представить, что он у меня есть. А ведь ему уже почти восемь месяцев, – добавил он шепотом.
– А что бы ты сделал, если бы нашел их, Эдвард?
Он подошел к старой леди и сел рядом с ней.
– Понятия не имею. Месяцы без нее – такие бесконечные и никчемные… Каждый прожитый день похож на предыдущий. А ночи – и того хуже. Я даже не замечаю смены времен года. Живу словно во сне. Да, ты права, я постоянно о ней думаю. И мне кажется, что она ушла только вчера. Знаешь ли ты, что я не могу больше спать в той постели, где мы спали вдвоем? Я даже переселился в другую комнату.
Эллис молча слушала. На глаза ее навернулись слезы. Лишь сейчас она заглянула в душу Эдварда и ощутила всю глубину его страданий.
– Что ж, мне пора. – Он поднялся.
Матушка тоже поднялась.
– Как бы то ни было, все образуется, Эдвард, я уверена. Когда вы с Викторией встретились, я сразу поняла: вы предназначены друг для друга. Ты с того дня перестал замечать других женщин, не так ли?
– Да, так, – кивнул Эдвард. – Другие женщины меня уже не волновали. Я даже испугался, подумал – уж не заболел ли?
Эллис улыбнулась и сказала:
– Что ж, Эдвард, отправляйся домой. Непременно приезжай, когда снова захочешь поговорить.
Эдвард въехал в ворота Рио-дель-Лобо уже на закате. Спешившись и передав поводья Эстансио, он прошел в конюшню.
Приблизившись к Бунтарю, потрепал его по шелковистой холке и вполголоса проговорил: