Но ее ничего не трогало. Даже его ежедневные упреки. Даже их занятия любовью. Или, правильнее было сказать, что они занимались сексом.
Сидя на кровати и раздумывая над всем этим, он, не отдавая себе в том отчета, стал вести себя как человек, переживший сильнейший психологический шок. Старался изгнать из памяти все дурное, деструктивное и сосредоточиться на позитиве. Чтобы не сойти с ума, ему ничего другого не оставалось.
Он сможет без нее жить. Это точно. Жизнь холостяка имеет массу преимуществ. Теперь он будет пить пиво и есть чипсы в гостиной, а если ему почему-то не захочется принимать душ, то он не станет себя этим утруждать и ляжет спать грязный.
«А женщины? Ты подумал о других женщинах? – спрашивал он себя. – Ты ведь еще ничего себе: во всяком случае, облысеть не успел и не располнел так, как некоторые из твоих сослуживцев. В твоем офисе полно женщин, которые не прочь с тобой пофлиртовать. Теперь ты можешь себе позволить с ними заигрывать. Более того, ты можешь чуть ли не каждую ночь проводить с новой женщиной – если, конечно, захочешь».
Зря он так торопился домой. Надо было остаться в Чикаго и пойти на вечеринку, которую устраивали по случаю окончания конференции. Тем более он там познакомился с весьма симпатичной коллегой, которая дала ему понять, что не станет возражать в случае, если он попытается затащить ее в постель.
Господи! О чем он только думает? Ведь это ему – ему, и никому другому! – не нравилось, когда у него в гостиной пили и закусывали. А женщины… Ни одна из них не нравилась ему так, как нравилась Молли. Она не знала – да и не могла знать, поскольку он никогда бы ей в этом не признался, – что, когда они поженились, он был девственником. Подумать только! Она уже носила в своем чреве ребенка какого-то парня, а он еще не спал ни с одной женщиной.
В присутствии Молли он робел.
Она была такой красивой, такой печальной, такой одинокой. Он хотел стать ее героем: защищать ее от обидчиков и помогать ей в трудных ситуациях. Но у него ничего не получилось. Она так его и не полюбила.
Остин закрыл лицо ладонями.
Почему, интересно знать, люди так носятся со своими неосуществившимися мечтами и стремлениями, придают им едва ли не сакральный смысл? Взять хотя бы Молли. Она тоже обожествляет призраки прошлого, чуть ли не молится на них. А вот к их браку относится наплевательски, хуже того: сожалеет, что он вообще имел место. Ужасно, когда человек сожалеет о проведенных с тобой годах.
Ничего, он и без нее проживет, сказал себе Остин. Разве он не жил без нее все эти годы, пусть даже Молли и считалась формально его женой? В любом случае, ему придется жить без нее: ведь она собирается подавать на развод.