– Нет. Чего ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты принесла мне священную клятву, демуазель. Ты поклянешься хранить мне верность и безоговорочно подчиниться моей власти.
– Но если я покорюсь тебе, ты не причинишь вреда пленникам?
Ранульф сверху вниз посмотрел на это прекрасное, поднятое к нему лицо, в сияющие глаза, полные слез, и что-то в его душе смягчилось, как от пламени мягчает воск. Надо признать, что она отважна. Она не просила за себя – ни сейчас, ни раньше, когда попала к нему в заложники; она просила только за людей своего отца.
– Я не могу оставить их безнаказанными, демуазель. Они не только покусились на мою власть, но лишили меня воина, а возможно, и двух. Но я готов пощадить их жизни.
Ариана всматривалась в жесткие черты Ранульфа, понимая, что он не пойдет на другие уступки – уж точно не сейчас, когда он так разгневан.
– Что ж, – тихо произнесла Ариана. – Даю тебе торжественную клятву в том, что подчинюсь твоей воле.
Ранульф помотал головой:
– Не так быстро, демуазель. Я не позволю тебе так легко ускользнуть от наказания. У меня есть условия.
– Условия, милорд?
– Ты обратишься к вилланам и вассалам и объявишь меня лордом Кларедоном. Ты прилюдно принесешь мне клятву и скажешь, что считаешь меня своим сюзереном.
– Но… женщины не приносят клятву!
– Это будет символический жест, не более того. Я хочу, чтобы ваши люди увидели, как ты мне подчинишься, и охотнее пошли за мной.
– Я сделаю, как ты хочешь.
– Это не все. С этой минуты ты будешь мне прислуживать. Мой оруженосец ранен по твоей вине, поэтому ты будешь выполнять его обязанности. Ты будешь помогать мне, как это делает слуга, – выполнять все то, что я требую от него, до тех пор, пока он не оправится достаточно, чтобы снова приступить к своим обязанностям.
Ариана медленно кивнула. Несомненно, Ранульф намерен продемонстрировать ее покорность, вынудив ее публично играть роль служанки, и это слишком высокая цена – если бы не возможность сохранить жизни людей отца.
– Но и это не все. Я требую от тебя безоговорочного послушания. Ты будешь выполнять каждое мое желание и малейшее требование.
Ариана почувствовала, как ее пальцы сами по себе сжимаются в кулаки, но не смела показать и признаков бунта.
Она кивнула.
– Ты дашь мне клятву, демуазель.
Понимая, что выбора у нее нет, Ариана склонила голову.
– Вот она, милорд, – серьезно произнесла она. – Даю слово и клянусь, что буду подчиняться во всем, выполнять обязанности слуги и пытаться убедить обитателей Кларедона принять вас, милорд, как их полноправного сюзерена.
Ранульф настороженно следил за Арианой, не желая ей верить и еще больше не желая доверять собственным чувствам. Голос ее дрожал, то ли от облегчения, то ли от не пролившихся слез, и взывал к его участию. Ее близость возбуждала: Ранульф обонял ее аромат – едва уловимый сладкий запах розового масла и теплой женщины – и остро чувствовал витавшее между ними напряжение. Ариана без усилий пробуждала в нем первобытные инстинкты. Ранульф ощутил, как у него в паху все напряглось, стало тяжелым и напитым, и выругался про себя.