Сквозь сонный туман она чувствовала, как он медленно поглаживает ее живот, скользит рукой снизу вверх, накрывает загрубевшей ладонью грудь, нежно сжимает ее…
Ариана негромко застонала во сне и выгнула спину, крепче прижимаясь к нему, к его ласкающей руке, желая, чтобы тонкая ткань, разделявшая их, исчезла. Ее соски затвердели, упираясь в его ладонь. Ариана задрожала от восторга. Эта большая загрубевшая рука казалась шелковой. Ее ягодицы, умостившиеся между его бедер, сжались от приятного трепета, исходившего откуда-то изнутри ее тела.
Его рука опустилась вниз, под одеяло, нырнула под сорочку, поднимая, сминая тонкую ткань. Она почувствовала, что тело ее оживает по мере того, как его ладонь поглаживала бедра; прикосновение руки к обнаженной коже заставляло сердце колотиться все быстрее. Когда его пальцы самым интимным образом скользнули между ее бедер, прямо к жаркому сокровенному месту, восторг сделался почти непереносимым.
«Нужно проснуться, – сказала себе Ариана. – Нужно заставить себя открыть глаза и прекратить этот распутный сон». Но ведь тогда она не узнает, чем кончится ее фантазия, не поймет, как должно завершиться это неуловимое томление. И невозможно отказаться от той чудесной, влажной, болезненной слабости, пульсировавшей в потайном постыдном местечке между ее бедер, от восхитительного чувства, пронизывающего ее насквозь. Ее тело женщины молило о его прикосновениях, томилось по его мужскому началу. Бедра Арианы раздвинулись, приглашая его.
Его пальцы легли на холмик, прижали мягкие завитки, охранявшие женское начало. Ариана резко втянула в себя воздух и окаменела.
«Спокойнее, милая. Не нужно меня бояться». Хриплый шепот успокаивал, убеждал встревоженное, горящее, словно в лихорадке, тело расслабиться. Святые апостолы, ее сон так реален, так грешен! Словно Ранульф и в самом деле здесь, лежит рядом с ней, гладит ее порочным, запрещенным образом.
Нужно оттолкнуть его, но жар в крови не дает отказаться от этого восхитительного миража.
Ариана снова застонала. Пресвятая Дева, можно ли умереть от этого наслаждения? Ее воля больше ей не принадлежала. Худые, сильные, поглаживающие пальцы ее похитили. Желание внутри ее было словно натянутый лук, и эти бесстыдные пальцы натягивали его все сильнее. Он познавал ее влажные тайны, находил все дивные точки наслаждения, и Ариану пронизывали конвульсивные волны удовольствия.
«Да, покажи мне свою страсть, красавица моя. Не удерживай ее…» Дыхание Арианы становилось все прерывистее, все чувства кружились, словно в вихре, сознание скрылось в темном жарком местечке, наполненном восторгом… а тело пылало в огне, центр которого сосредоточился под пленительной ласкающей ладонью… «Ну, давай же, любимая. Отдайся наслаждению… Ощути его…»