– Думаю, нет, милорд, – спокойно ответила Ариана, глядя ему в глаза. – Думаю, я имею право занимать этот стул, поскольку мое место, как вашей жены, всегда рядом с вами.
– Моей жены? – Ранульф резко свел брови. – Ты мне никакая не жена.
– Именно жена, милорд. Но… возможно, вы предпочтете поговорить со мной без толпы зевак?
Ранульф нетерпеливым жестом отпустил своих слуг и оруженосцев, поспешно удравших в разные уголки просторного зала. Все вассалы, кроме Пейна и Ива, тоже вежливо отошли подальше.
– Ну, что это за чушь про мою жену? – требовательно воскликнул Ранульф.
– Полагаю, вот все доказательства, которые требуются. – Ариана показала на стол. Перед ней лежала льняная простыня, чистая поверхность которой была испачкана темными пятнами. – Простыня с нашего брачного ложа. Ее выставил перед обитателями замка священник, как это произошло бы и во время официальной постельной церемонии, обвенчайся мы как полагается. Поскольку наш контракт о помолвке не был расторгнут, а вот это – доказательство того, что мы вступили в брачные отношения, я теперь ваша жена и по церковным, и по гражданским законам.
Ранульф долго смотрел на простыню, а потом снова перевел взгляд на Ариану.
– Что это еще за жульничество? – спросил он так тихо, что она едва не отказалась от своего плана.
– Никакого жульничества, милорд. Отец Джон рассмотрел простыню, как это обычно происходит, и засвидетельствовал, что нашел на ней пятна моей девственной крови. Наверняка вы знакомы с этим правилом даже там, в Нормандии. Пятна крови свидетельствуют о непорочности невесты и подтверждают ее девственность.
В глазах Ранульфа мгновенно загорелась темная ярость. Он схватил простыню и зажал ее в кулаке.
– И ты рассчитываешь, что одурачишь кого-нибудь своей ложью?
Ариана покачала головой. Она не солгала в открытую. Когда Ранульф затащил ее в свою постель, она была непорочной. Возможно, она слегка подтасовала правду, запятнав простыню телячьей кровью и дав возможность отцу Джону прийти к собственным выводам, но требует она только того, что ей причитается по закону и по нравственным правилам.
– Я не лгала, милорд. Разрешив священнику показать простыню, я надеялась на то, что вы выполните свои обязательства и ваше давнее обещание жениться на мне.
Ранульф отшвырнул простыню. Его лицо пугало.
– И ты называешь это доказательством? Это ничего не доказывает!
– Нет? Так вы отрицаете, что и вчера, и позавчера мы делили с вами постель?
На щеках Ранульфа заиграли желваки.
– Если ты уже не девственница, это не моя работа.
– Нет? Вы не откажетесь рассказать отцу Джону, как взяли меня силой сегодня утром?