Домработница, служившая хозяину два десятка лет и втайне обожавшая престарелого чудака, выплевывала слова, как змея яд.
– Я сразу поняла, что это за штучка, – кивая в сторону скамьи подсудимых, говорила она. – Охотница за наследством, по-другому и не скажешь! Когда пыталась охмурить несчастного хозяина, вела себя, как ласковая кошечка, но, став женой, круто поменяла свой нрав. Была груба, сорила деньгами направо и налево, уволила половину прислуги. Что уж говорить о том, когда беднягу разбил паралич! Она, даже ради приличия, не желала заходить в его комнату. При виде судна ее тошнило, а запах лекарств вызывал у нее головную боль. Словом, утопила она его, в конце концов…
Ей вторил дворник.
– Понятно, что ее рук дело! – сопел он, едва преодолевая желание смачно сплюнуть на пол. – Мы ее толком-то и не видели до того самого утра, когда с хозяином произошло несчастье. Сядет на свой «Порше» и, ночь в полночь, катит в город. Уроки тенниса у нее там! Знаем мы эти уроки…
Сиделка тихонько плакала:
– Не уберегла я своего пациента. Душа подсказывала – не доверяй хозяйке. Но разве ее остановишь? Пришла в его комнату, зыркнула глазищами: «Иду с мужем в бассейн. Хочу позаниматься по новой методике. Попробуйте только помешать мне, вмиг рассчитаю!» Вот чем обернулась ее хваленая методика…
А были еще дети, внуки, брошенная жена, врачи, которые в голос утверждали одно: несчастного случая не было, старика убили. Убили хладнокровно и жестоко, пользуясь его беспомощностью, утопили, как котенка. Специалист, вызванный в судебное заседание, не колеблясь, заявил, что коляска технически исправна и скатиться просто так, по отвесному спуску вниз, она не могла. Тормоз работал превосходно.
Убийца же, бледная и от этого еще более прекрасная, сидела на скамье подсудимых, не сводя с присяжных отчаянного взгляда. Но ни голубые глаза, в которых стояли настоящие слезы, ни ее соблазнительные формы не были способны растопить лед в сердцах заседателей. Они были едины в своем мнении.
В тот день, когда защитник вдовы предложил устроить следственный эксперимент, никто и не рассчитывал на то, что мнение присяжных может поменяться. Инвалидную коляску поместили на специально оборудованный для этого случая помост с наклонной поверхностью и поставили на тормоз.
Лещинский сообщал присяжным технические характеристики коляски и порядком утомил их. Прокурор тихо радовался, глядя на скучающие лица заседателей, которым не терпелось отправиться в совещательную комнату и вынести вердикт. Но вдруг случилось невероятное… Коляска, до определенного момента стоявшая неподвижно, как приклеенная к месту, вдруг начала катиться вниз. Раздался возглас удивления. Если бы прокурор не осматривал ранее это средство передвижения вместе со специалистами, он бы посчитал, что все происходившее есть очередной фокус пройдохи Лещинского. Коляска была исправна на все сто процентов и хранилась в охраняемом помещении областного суда, предназначенном для вещдоков! Этому не было объяснения!