Неделя на даче пролетела незаметно. Елизавета много спала, гуляла, читала книги из отцовской библиотеки и совсем не желала возвращаться в город. Душевная рана, причиненная вероломным Петренко, начала понемногу заживать. Лиза мыслила спокойнее, трезвее. Она даже корила себя за то, что так легко отказалась от борьбы. Но что сделано, того уже не поправишь! Должно быть, у Петренко сейчас новый защитник. Наверняка верный Полич уже позаботился об этом. «Вы только подумайте! – скажет он новому адвокату. – Только зря потратили деньги. Но даже не их жалко. Время! Вот что бесценно. Как я ее сразу не раскусил? Можно было предположить, что из этой протеже Грановского толку не будет». Стыдно! Ой как стыдно! Как же она будет смотреть в глаза тому же Грановскому, Поличу, Марине, этой Савицкой?.. «Я вас предупреждал, – с удовлетворением заметит Дьяков. – Нужно прислушиваться к мнению старших коллег. Впрочем, вы теперь в этом убедились на собственном опыте». Итак, нравоучения, издевки, сарказм…
Вернувшись в город из добровольной ссылки, Лиза не спешила подходить к телефону. Его частое дребезжание действовало ей на нервы. Но однажды она не выдержала.
– Это Дубровская? – осведомился на том конце провода звонкий девичий голос.
– Да.
– Ой, Елизавета Германовна! Это Оля, секретарь из суда. Куда вы пропали? Здесь такое творится!
– Что случилось? – Елизавета почувствовала, что ее сердце, хорошенько бухнув, упало стремительно вниз.
– Да вы что! Мы вас потеряли. Фрик рвет и мечет. Жалобы на вас настрочила в президиум адвокатской коллегии и заведующему. Не гневите ее! Срочно приходите сегодня же! Придете?
– Конечно, – пролепетала Лиза, ощущая, что покрывается гусиной кожей. Фрик в бешенстве! На это стоит посмотреть. Тупо заныл живот. Так всегда бывает, когда она волнуется.
Лиза наспех оделась, кое-как причесалась. Не было времени рассуждать о том, правильно ли подобран макияж, смотрятся ли ее туфли и сумочка в едином ансамбле и соответствует ли запах духов сезону. Наплевать! Она лихорадочно собирала бумажки, какие-то тетрадки, ручки, папки. Предметы, словно намазанные маслом, норовили выскользнуть из рук. Контурный карандаш в дрожащих руках вытворял какие-то фантастические трюки. Увидев в зеркальце свою линию рта, Елизавета пришла в ужас. Наскоро убрав салфеткой следы визажа, Дубровская решила отложить эксперименты с внешностью на другое, более подходящее время. Кинув на себя оценивающий взгляд, Лиза поморщилась. Что бы сказал ее отец? Кстати, не так давно, где-то около трех месяцев назад, она так же торопилась. Как помнится, в этот день и произошла их первая встреча с Поличем. Как это было давно! Лиза спросила себя, поступила бы она иначе, если бы время волшебным образом потекло вспять? Ни за что! И никогда! Ей не о чем жалеть! И она заставит всех убедиться в этом.