— Это здорово! — воскликнула она, обращаясь к Андрею. — Но как ты сумел организовать такое чудо?
— Тут нет никакой фантастики, милая девушка! — улыбнулся ей мужчина с усами. — Андрей — мой давний друг. Как говорится, друзья моего друга — мои друзья. А теперь позвольте представить вам хищников…
Дубровская услышала немало удивительных историй из артистической жизни циркачей. Она попробовала жонглировать и постигла тайны некоторых фокусов. А когда под куполом цирка зажглись огни и они вдвоем с Андреем под звуки знакомой мелодии поднялись на воздушных качелях вверх, Лизе захотелось кричать от восторга…
— Ну как? — встретила ее Вероника Алексеевна. — С нетерпением жду фотографий, где вы оба запечатлены на фоне бегемота.
— Тебе этого не понять, — счастливо вздохнула дочь. — Это было так… восхитительно!
— Да уж, — поджала губы Дубровская-старшая. — Романтика! Но ты рискуешь, милая, всю жизнь проходить в спортивной обуви и старых джинсах. Я тебя предупреждала, что…
Но Лиза витала где-то очень далеко в своих мыслях, а материнские слова звучали мерно и так же надоедливо, как стучит осенний дождь по крыше. Закрой окна портьерами, включи свет и музыку — и зануда-дождь не будет тебя больше беспокоить!
«Сидеть с ним рядом было приятно, — призналась себе Дубровская. — Когда он обнял меня, это было так естественно с его стороны. А я, кажется, ничего не имела бы против, если бы качели застряли где-нибудь под куполом, а бригада спасателей попала в безнадежную пробку. Хотя, если честно, я ужасно боюсь высоты…»
Знакомые симптомы… Неужели она влюбилась?
Развесив уши, молодица внимала трелям соловья.
«Я невиновен, как смириться? За что сижу в темнице я?
Мои изнеженные руки ни в чем не ведали греха,
Чулочки на несчастных жертвах, поверь, завязывал не я!»
Адвокатесса молодая, рыдая, слушала рассказ
И, промочив платок слезами, клялась маньяку
в тот же час:
«Где б ни был ты, я рядом буду,
Вовек тебя я не забуду,
Отныне в руки я беру ответственность за жизнь твою,
Поверь, мы сломим обвиненье, развалим дело, им конец!
Неустранимые сомненья возложат мужества венец!
Оковы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа,
Маньяки честь нам отдадут!» —
радостно приветствовал Вострецов Елизавету своим очередным творением. — Ну, как вам поэзия, госпожа Дубровская?
— Слабовато. Вам необходимо чаще упражняться. Кроме того, я бы посоветовала вам сменить объекты ваших литературных пристрастий. Может статься, в скором времени ваше дело лопнет как мыльный пузырь. Поверьте, я работаю над этим.
— О-па! Вы меня разочаровываете, Елизавета Германовна. Я, конечно, не замечал, чтобы особы женского пола пользовались серыми клеточками мозга, но всегда полагал, что интуиция у них развита потрясающе. Неужели вы — исключение?