Она отодвинулась и поднесла свои руки прямо перед его нос.
Но граф даже не взглянул на ее сломанный ноготь. Она вдруг остановилась – уж не обидела ли она своего хозяина. В безысходном горе ока забыла, что они одни в доме и ей некого позвать на помощь.
Правда, он не выглядел обозленным. Фактически она не могла прочитать на его мужественном лице никаких эмоций, а его серые глаза оставались совершенно равнодушными.
Неожиданно он прижал ее крепче к себе. Она вздохнула, а он своими пальцами приподнял ее подбородок. Не успела она возмутиться против такой фамильярности, как Даррин поцеловал ее страстно и жадно.
Элиза была шокирована. Она знала, что он имеет полное право оскорбиться за все высказанные ею упреки или даже посмеяться над ее слабостью. Он мог обозвать ее глупой. Мог даже, – почему бы и нет? – ударить, и она бы не удивилась.
Но она совсем не ожидала, что он станет ее целовать.
Элиза больше уже ничего не соображала. Она думала только об этом мужчине, в чьих крепких объятиях она находилась.
Его губы были все более требовательными. Он гладил ее по спине, будто желая ощутить сразу все те места, которых касались его руки.
Она вздрогнула, когда он провел рукой от ее шеи и до бедер. Ее груди были прижаты плотно к его широкой твердой груди, а ее бедра к его бедрам. Она почувствовала сразу, как сильно он ее хочет.
А поцелуй все длился и длился. Если он сейчас отпустит меня, подумала Элиза, я разу рухну.
Он отстранился слегка, и прохладный воздух коснулся ее влажных губ. Ей это не понравилось. И она отрицательно мотнула головой. Тогда он накинулся снова на нее и покрыл ее лицо страстными поцелуями, а закончил, поцеловал ей краешек рта и прикоснулся к нему языком. Элиза приоткрыла свои губы, сгорая от желания.
Он поднял ее на руки и отнес к своему креслу, в котором он обычно сидел перед камином и читал книгу. Элиза не открывала глаза. Она обняла его за шею двумя руками и прижалась крепче. Она почувствовала, как он вынимает шпильки из ее волос и гладит ее кудри, рассыпавшиеся по плечам.
– Ты так прекрасна! – воскликнул он с любовью. – Так прекрасна!
Она взглянула на него и улыбнулась, заметив страсть в его глазах. Он погладил ее нежно по щеке.
– Теперь я вижу твою штучку, – сказал он.
– Не поняла… – прошептала она.
Он снова коснулся своими теплыми губами ее ямочки у рта.
– Моя мать всегда это так называла. У меня тоже есть одна штучка.
Прежде чем Элиза спросила, где у него эта «штучка», он снова стал ее целовать.
На какой-то момент Элиза подумала, что, может, она сошла с ума. Ведь она хотела уехать отсюда, не так ли? Она не собиралась заниматься любовью с этим грубияном и только что высказала все свои претензии.