Фиона не видела никакой вины Йена в том, что он против воли родителей стал изучать медицину, скорее она восхищалась его поступком. И все же что-то в нем настораживало, заставляло тревожиться… Взяв с подноса сандвич, Фиона начала отщипывать от него кусочки, перебирая свои впечатления об Йене Кэботте. Красивый. С независимым умом. Высокообразованный и интеллектуальный. Богатый и щедрый. Определенно настойчивый.
Добрый? Да, конечно. Он спас Бипса и сделал ей предложение, чтобы спасти ее репутацию. Происшествие с тетей Джейн никак не говорит об обратном: просто все сложилось крайне неудачно и осложнилось поспешностью, с которой принимались решения.
Может быть, размышляла Фиона, рассеянно беря второй сандвич, ее настороженность не имеет отношения к Йену, может быть, истоки настороженности лежат в ней самой. Так в чем же дело? Она потрясла головой и вернулась мыслями к тому времени, когда еще верила, что все в мире устроено правильно.
Ее жизнь была такой безоблачной, такой предсказуемой и удобной, пока…
Пока тетя Джейн не попросила ее пойти на бал. Тогда она ощутила руку Судьбы, ведущую ее в неизвестность. Она не сопротивлялась, никак не подозревая, что весь ее мир очень скоро перевернется вверх тормашками и медленно вывернется наизнанку.
Вздохнув, Фиона прикрыла глаза. Ну почему кругом все так сложно… и в то же время просто? Она не знала, что ждет ее дальше, но была уверена, что если согласится выйти замуж за Йена Кэботта, то больше не сможет контролировать себя, как прежде. Да, в ее жизни останутся моменты безмятежности и предсказуемости, но появятся и более необузданные чувства. Что это будет, она не могла бы сказать, но отчетливо ощущала приближение неведомых событий.
И она знала, ощущала всем своим существом, что если она выйдет замуж за Йена, новые чувства овладеют ею целиком и навсегда изменят ее. Сознание, что она может оказаться не в состоянии управлять происходящими в ней изменениями, внушало ей тревогу, даже немного пугало, но одновременно рождало в ее душе странное любопытство…
Йен шел рядом с Фионой через сад по вымощенной камнями дорожке, сцепив руки за спиной и не отрывая взгляда от тропинки перед собой. Он понимал, что оставаться наедине с ней сейчас не вполне удобно; к тому же телесные повреждения, бессонная ночь и день, когда потребовалось принимать неожиданные решения, окончательно изнурили его. Он больше не был в состоянии рассуждать здраво, потому что дошел до точки и слишком устал, был совершенно сбит с толку неожиданными переменами, произошедшими в его жизни за последние два дня.