— Да, господин. Его называли «сеньором Ги».
— Это был хороший сеньор?
Торговец сказал:
— У него было мало денег, но сам он всегда разговаривал любезно. Впрочем, мы не всегда понимали его. Порой он выражался странно.
— Тебе нравился этот сеньор?
— Мой господин, — взмолился лавочник, — кто я такой, чтобы судить о сеньоре — нравится он мне или нет? Это был любезный, добрый сеньор, хотя он мало покупал.
— О нем спрашивали те люди, которые сейчас лежат убитые возле твоей лавки?
Торговец пряностями дернул углом рта.
— Как вы сами думаете, господин, спрашивали они меня о том сеньоре или нет?
— Что же ты им сказал?
— То же, что и вам, мой господин. Что он входил ко мне, покупал фиги и всегда был добр и приветлив.
— Там был нищий с плошкой… Это ведь плошка из твоей лавки, не так ли?
— Наверное, господин. Они купили у меня фиги вместе с плошкой.
— Ты помнишь их имена?
Лавочник медленно покачал головой.
Третий нож свистнул в воздухе, но неудачно — угодил в полку, на которой стояли фаянсовые бутыли, и разбил одну из них.
Лавочник прикусил губу, чтобы не вскрикнуть.
— Я — коннетабль Королевства, — сказал Эмерик. — Если понадобится, я прикажу пытать тебя. Лучше поговорим как два старых приятеля, у которых нет тайн друг от друга. Почему ты не хочешь назвать мне их имена?
— Они заплатили мне, господин.
— Они мертвы, — заметил Эмерик.
— Только двое, — прошептал лавочник. — Третий непременно вернется.
— Боже правый, что мне делать! — Эмерик спрыгнул со скамьи и приблизился к хозяину, наступив по пути на несколько рассыпанных мешочков. В одном из них хрустнуло. Резко запахло корицей.
Коннетабль выдернул из стены два ножа и освободил лавочника.
— Они не упоминали при тебе имен знатных сеньоров? — спросил Эмерик, глядя лавочнику прямо в глаза.
Тот моргал, ежился, но молчал. Потом прошептал:
— Клянусь вам спасением моей души, господин, никаких имен они не называли. Только раз один другого назвал «Жан».
— Жан, — повторил Эмерик. — Да, его так звали. Будь здоров. Хоронить их будешь ты. За свой счет, понял?
Лавочник втянул голову в плечи.
Эмерик заглянул на полку, пошарил среди фаянсовых обломков, забрал третий нож. Затем глянул на торговца пряностями — почти весело:
— Если сюда заглянет сеньор Ги, не рассказывай ему ни о чем, ладно? И не вздумай просить у него денег!
* * *
Изабелла объявила старшей сестре:
— Мой жених знатнее вашего, сестрица!
Сибилла взяла девочку за обе руки, притянула к себе.
— Вы счастливы? — допытывалась Изабелла, отбиваясь от ласки. — Расскажите! Каково это — любить мужчину? Что делал с вами ваш первый муж?