– Дальше!
– Погоди! – Гольдберг оторвал от куска газеты клочок, не спрашивая, отсыпал табака из пачки Крайнева и свернул вторую цигарку. Прикурил от лампы. – Не просто это. Лучше с самого начала.
– Давай! – согласился Крайнев.
– Соня тебе рассказывала… Не был я в институте бабником! В том смысле, что не бегал за ними. Они бегали. Папа с мамой мои постарались, рожа красивая, девки и млели. А мне что? Возьмут за ручку, отведут в комнатку, напоят-накормят, постельку расстелют… Зачем отказываться? Некоторые потом в деканат жаловались: не женится! Вызывают: "Обещал?" "Нет!" – отвечаю. Они – к ней: "Обещал?" "Нет, но я думала…" Мне выговор по профсоюзной линии – учись дальше! Был бы комсомольцем, исключили б и выгнали. Что взять с несознательного?..
Соню я на последнем курсе заметил. И сгорел. Не потому, что красивая, красивых хватало, вдруг как ударило: "Моя!" Начал ухаживать – фыркает! Репутация у меня среди девушек к тому времени была хуже некуда. Отворачивается, а меня еще больше к ней тянет… Чего только не делал: клялся, что никакой другой для меня не существует, уговаривал, на коленях стоя… Поверила. Но чтоб до свадьбы… Думать не моги! Я и не настаивал. Рад был, что согласилась…
Гольдберг зло бросил цигарку на пол.
– Свинья грязи найдет! Все было хорошо, да потянуло на сторону. Привык с женщинами, не мог воздерживаться. Подцепил какую-то б… на улице, в институте искать боялся, она и наградила триппером. Две недели до свадьбы, отложить никак нельзя – конец любви, а у меня с конца капает. Жених, мать его… В больницу не пошел, боялся выплывет, лечился сам. Промывал, порошки пил – помогло. То есть клинические проявления исчезли. Но я же врач и знаю: надо выдержать срок, чтоб удостовериться в полном выздоровлении, иначе заразишь партнера. Как я мог Соню?! Мою Сонечку… Тут свадьба, первая брачная ночь. Легли с ней, вижу – ждет, а я не могу… – Гольдберг сжал кулаки. – Обещал, в любви клялся, а сам… Придумал: нервы! Вижу: не верит! "Ладно, – решил, – через неделю излечение подтвердится, поправим!" А через неделю – повестка из военкомата! Армия, госпиталь, плен… – Гольдберг вздохнул. – Мост отремонтировали, вернули нас в лагерь подыхать. Тут и случились вербовщики. Не хотите, мол, послужить третьему рейху в охранной роте? Большевики бегут, война скоро закончится, пора думать о себе. Немцы – культурная нация, хорошее питание, одежда, теплые казармы. Многие подписались, в том числе и я…
– Присягу фюреру давал? – спросил Крайнев.
– Давал. Твои тоже давали.
– Моим я велел, а тебе кто?