– Это инструкция, – пояснила Валентина Гавриловна. – Где, какой штамп или печать ставить, какими чернилами заполнять. Образцы всех документов… Вы уверены, что сумеете воспроизвести бланки?
– Не сомневайтесь! В Москве и не такое делают.
– Я хотела взять больше, но побоялась. Строгий учет.
– Вы умничка! – растроганно сказал Крайнев, пряча бумаги. – С удовольствием бы расцеловал!
– Так в чем дело?
Крайнев положил трубку на стол, поднялся. Хозяйка растеряно встала. Крайнев обнял ее и чмокнул в губы. Затем еще…
– Хватит! – задавленно прошептала Валентина Гавриловна. – Я пошутила.
Крайнев вновь взял трубку. Хозяйка присела, опустив глаза в стол.
– Что слышали об окончательном решении еврейского вопроса? – тихо спросил Крайнев.
– Через месяц. Евреям из Города скажут, что выселяют в Боровку – это деревня в десяти километрах отсюда. Там еврейский колхоз…
Крайнев поднял брови домиком.
– Был такой! – подтвердила Валентина Гавриловна. – До революции Город входил в черту оседлости, евреев жило много, вот и решили организовать национальный колхоз, мода такая была.
– Получилось?
– Большинство разбежалось. Но семей десять осталось. Этим скажут, что переселяют в Город. Обе колонны выйдут одновременно и встретятся на полпути. Там карьер – гравий для строительства брали. Готовая могила.
– Откуда подробности?
– Печатала на машинке план, составленный Ланге. Из русских служащих в управе немецкий знаю только я, а солдат печатает одним пальцем.
– Ланге вам доверяет?
– Как и вам. Пострадавшая от советской власти. Была учителем, стала уборщицей.
– Это по-нашему! – сумрачно сказал Крайнев. – Семен, знающий три языка, сторожит коров, учительница немецкого моет полы, генералы Красной Армии валят лес в Сибири. После чего удивляемся: немцы уже под Смоленском!
Хозяйка не ответила.
– Надо предупредить людей! – сказал Крайнев. – Пусть убегают, куда смогут.
– Не получится.
– Почему?
– Не поверят. Мордехай сказал им: что немцы культурный народ, никого не тронут, они и рады верить.
– Кто такой Мордехай?
– Что-то вроде раввина. В его доме молятся. До войны это скрывалось, хотя многие знали. Теперь немцы не мешают, вот он и рад.
– Надо поговорить с Мордехаем!
– Донесет немцам. Знаю его – мой бывший тесть.
Брови Крайнева еще раз пошли домиком.
– Мы с Марком поженились в тридцать втором, – торопливо заговорила Валентина Гавриловна. – После института меня в Город распределили, он здесь заведующим жилкомунхозом был… Красивый – сил нет! Все бабы мне завидовали. Только зря. Три года прожили – детей нет. Мордехай шипит: "Женился на гойке!.." – женщина всхлипнула. – В глаза говорил! Марк решил проверить, кто виноват? Завел сначала одну любовницу, затем вторую… Каждой обещал: забеременеет – разведется со мной, на ней женится. Ни с одной не получилось… Стал пить, гулять, деньги казенные промотал… В апреле был суд, дали восемь лет. Меня вызывали свидетелем – рассказать о моральном разложении мужа…