Да, вопреки «женским причудам» и здравому смыслу пан Юрий твердо решил во что бы то ни стало соединить дочь с ее мужем.
С мужем? Да неужто прожженный интриган Мнишек верил, что Дмитрий мог пережить ту бойню, которая была учинена 17 мая в Москве?
Скажем так: верил не более, чем три года назад верил, что отдает дочь истинно за сына Грозного. «Se non e vero, e ben trovato!», «Пусть это и неправда, но хорошо придумано!» – вот девиз, коему он следовал тогда. Тому же девизу следовал и теперь.
Судьба дочери что прежде, что нынче волновала его не слишком сильно. И Марина, и Дмитрий – первый или второй, истинный или подставной – были по-прежнему лишь средством для достижения цели. Целью Юрия Мнишка являлось если и не помочь дочери вновь воцариться в Москве – в возможность вторичной удачи он верил слабовато! – то хотя бы вернуть часть утраченных баснословных богатств. Возвратиться в Польшу с туго набитой мошной, если уж не сделаться снова тестем русского царя, который уже успел заслужить звание Самозванца и Тушинского вора.
Пусть Марина верит, что ей удастся вновь прорваться к желанной власти – Мнишек будет отныне биться только ради собственного кармана.
В одном пан Юрий, безусловно, не лгал своей дочери: в Тушино и впрямь стекались огромные массы народу. Очень многие были привлечены тем, что под знамена Дмитрия Второго встал казачий атаман Иван Заруцкий, отлично знавший царя Дмитрия Ивановича в лицо, ибо когда-то служил в его войске и пришел с ним вместе в Москву (даже стоял со своими донцами в почетной страже при венчании сына Грозного на царство).
Разумеется, Иван Мартынович, который великолепно помнил первого Дмитрия, сразу распознал подмену. Но ни он, ни какой-либо другой человек, кроме разве Федора Никитича Романова, не подозревал, кто€ явился на смену сыну Грозного. По страшной насмешке судьбы тем человеком стал именно Григорий Отрепьев – тот самый, чье имя приписывали подлинному Дмитрию. Вечный его двойник – Юшка Отрепьев, который уже заменял царевича Дмитрия в Угличе и едва не погиб от ножа Волохова да Битяговских. Отрепьев не верил в то, что был сыном нищих, пожерствовавших им родителей. Он был искренне убежден, что именно он – сын Грозного, что именно ему принадлежат наследственные права и русский трон. Ну и Марина, конечно…
Заруцкий того, повторимся, не знал, а впрочем, ему было наплевать, кто заступит на то свято место, которое, по пословице, никогда не бывает пусто. У Заруцкого были свои нужды в жизни, и он, донской атаман, вряд ли мог их исполнить самостоятельно и с легкостью. Это ему почти удалось, когда попал в доверие к первому Дмитрию. Но потом случилось нечто, некое событие, из-за которого честолюбивые мечты Заруцкого на время не просто померкли, но даже и вовсе перестали существовать.