– Потому что, когда ты узнаешь, что ты дочь лорда Маккола… что Алистер и Десмонд твои единокровные братья… я думаю, это тебя остановит! – бессвязно выпалила Марина, страшась увидеть отчаяние и слезы в глазах Джессики.
Но вид у той был по-прежнему надменный и гордый, даже подобия стыда не промелькнуло в ее лице.
– Меня не остановило даже то, что я всегда об этом знала, – небрежно пожала она плечами и расхохоталась: – Я снова шокировала тебя? Неужели ты жалеешь меня?
– Да, – глухо вымолвила Марина.
– О, очень мило с твоей стороны! – насмешливо склоняясь к ней, проговорила Джессика, делая перед Мариной шутливый реверанс и невольно склоняясь над ней. – Но ты бы лучше себя пожалела, бедняжка!
Того-то и ждала Марина.
Она знала, что не сможет вскочить достаточно быстро и, кинувшись на Джессику, сбить ее с ног, а потому вцепилась ей в волосы и рванула на себя. Джессика с пронзительным воплем рухнула на Марину, и у той на мгновение занялся дух. Но все-таки боль Джессики была сильнее, что давало Марине преимущество, которым она не преминула воспользоваться: ужом выскользнула из-под тела Джессики, перевернула ее на спину, приподняла и с силой швырнула головой на каменные плиты.
Джессика застонала, зашарила в воздухе руками, пытаясь вцепиться в Марину, но та была начеку и, увернувшись, снова схватила соперницу, еще раз ударила ее об пол.
Звук был ужасен! Марина вдруг поняла, что уже не сможет повторить то же самое еще раз, и отпрянула, защищаясь ладонями. Но нападения не последовало. Джессика распростерлась на полу недвижима.
Победа далась так легко, что Марина в первое мгновение даже испугалась: а не убила ли она, часом, проклятущую Джессику? Отомстила, называется! Как бы победа не обернулась поражением, ведь только Джессика знает, как выйти на волю. Но та дышала, и Марина возблагодарила бога.
Однако медлить было нельзя: живучая, как змея, лицедейка могла очнуться в любую минуту. Из нижних юбок Марина нарвала множество крепких полосок, которыми спеленала Джессику по рукам и ногам. Затем обшарила ее одежду в поисках какого-нибудь ключа, но, увы, не нашла ничего, кроме окровавленного лоскута, своего безнадежного письма к Десмонду, который спрятала в карман.
Марина села так, чтобы Джессика увидела ее сразу, едва очнется, и принялась уговаривать себя набраться терпения. «Сокамерники» – сэр Брайан и Гвендолин, чудилось, глядели на нее с нетерпеливым ожиданием, и девушка с невольной досадой отмахнулась от них:
– Нет, потерпите еще! Такие дела скоро не делаются. Знаете, как у нас говорят: самое долгое – позади, самое трудное – впереди.