– Не пойму, отчего ты такая кровожадная? – брезгливо передернулась Марина.
– Не кровожадная! – обиделась Глэдис. – Однако если Хьюго и впрямь знатного рода, то кровь у него какая должна быть? Голубая. Вот я и хочу глянуть, нет ли у доктора голубого пятнышка. Ведь ежели так, значит, мне до Хьюго как до луны, а коли кровь у него красная, то, может, мне и посчастливится.
Марина несколько мгновений молча глядела на Глэдис. А еще говорят, будто Россия – дикая страна… Вот где дичь дичайшая! Голубая кровь…
– Ой, опоздала! – воскликнула Глэдис, глянув в окно.
Горничная стала уныло собирать пустые кувшины. Марина, так и не притронувшись к завтраку, с тоской взглянула на ванну: вода небось тоже остыла.
– Да ты не печалься, – сказала она, – все можно и без доктора узнать.
– И как же, мисс? – взволнованно спросила девушка.
– У Хьюго же лицо поцарапано. И ежели кровь голубая, то и царапины голубые будут.
– Не знаю, как и благодарить вас, мисс… то есть миледи! – жарко выдохнула Глэдис.
– Да очень просто! – торопливо сказала Марина. – Принеси еще горячей воды для ванны – вот и сочтемся.
– Ну и заболталась же я! – смущенно пробормотала горничная. – Ей-богу, даже брауни был бы расторопнее.
Марина так и подскочила на постели.
Брауни! Чуть не забыла, о чем хотела поговорить с Глэдис!
– Вот еще что… Tы в замке давно служишь?
– Три года, – гордо ответила Глэдис. – А что?
– Не помнишь ли, была здесь когда-нибудь девушка по имени Гвендолин?
Мгновение Глэдис стояла с открытым ртом, а потом раздался грохот меди – кувшины выпали из ее рук, – и она опрометью кинулась прочь.
Чем дольше тянулся день, тем менее реальными казались Марине ее ночные приключения. Невозможно было поверить, что в замке, где столько народу, втайне находится в заточении человек. Неужели одна Урсула знает о Гвен? Кто держит ту взаперти, терзает и мучит?
Марина спустилась в сад и принялась ходить по парку, постепенно сужая круги и подбираясь к зарослям шиповника. Вот та самая башня, здесь ковылял брауни, а за тем узеньким окошком…
Окно как раз на высоте галереи. А злодей, по всей вероятности, через эту дверь… Не веря глазам, Марина уставилась на нее, полукруглую, вросшую в землю. Hичего себе! Даже замка нет: заложен засов, и все.
Марина подошла к башне, воровато огляделась и потянула засов. Он легко ушел в сторону, створка бесшумно отворилась. Марина мазнула пальцем по петлям: ого, сколько масла! Значит, она на верном пути.
Никакой кладовой – круглое помещение пусто, однако каменный пол замусорен. Посередине комнатки крутая винтовая лестница. Марина едва перевела дух, одолев ее и став на площадке. Перед ней было забитое окно, ведущее на галерею. В щели Марина разглядела нишу, где пряталась вчера, каменные плиты, на которых лежала Урсула. Что-то там не так. Нет чего-то непременного… Мысль мелькнула, но Марина тут же упустила ее, подумав: теперь понятно, почему можно было расслышать голос Гвен. В двери, выходящей на площадку, тоже видны щели. Странно, что узница не кричала, не звала на помощь: кто-нибудь из обитателей замка непременно услышал бы ее. Или… Вот именно! Значит, получается, все в замке знают об узнице. Но никто не приходит на помощь Гвендолин. Почему? Что толку голову ломать – не проще ли спросить у самой узницы…