Через несколько минут после сравнения полдюжины букв количество возможных машинок свелось к семи. Запоминающее устройство компьютера с щелканьем выбросило фотографии их шрифтов.
Оренберг снова взял лупу. Уильямс, как всегда, не ошибся в направлении поиска.
Три из пяти возможных машинок были казенными. Оренберг положил анонимное письмо возле одной из фотографий и стал сличать шрифты. Один шанс на тысячу, думал он.
Один на тысячу. Но все может быть.
10
Пенсильвания-авеню, прекрасный осенний день; в "ягуаре" смеется блондинка; ветерок гонит по тротуарам вдоль больших гранитных зданий опавшие золотистые листья; весь мир сверкает, ощущая живящую октябрьскую свежесть, прохладный воздух убыстряет движение крови, и ты внезапно ощущаешь себя живым, бодрым, энергичным.
Джордж Уильямс давно не ощущал всего этого так остро из-за анонимного письма, похожего на шутку, но не бывшего шуткой; казалось бы, бессмысленного, но имевшего смысл.
Кто-то должен был погибнуть, Уильямс понимал это. Предотвратить внезапное нападение невозможно. Бывали ранены или убиты даже президенты и кандидаты на этот пост, окруженные взводами агентов секретной службы. А тут шесть человек, ежедневно бывающих на улицах без всякой охраны.
Джордж Уильямс переходил Пенсильвания-авеню и не замечал наблюдавшего за ним стройного молодого человека.
Уильямс шел на встречу с директором ФБР, к которому хорошо относился. Директор сообщил, что его контактом будет Фред Джарвис.
В настоящее время, сказал директор, Джарвис просматривает досье на всех указанных в списке, и на всякий случай компьютерные данные НИЦ. Уильямсу было сказано, что эти начальные поиски должны храниться в секрете. Главным образом потому, что директор утверждал, будто в ФБР нет никаких досье.
Но от Уильямса трудно было отделаться шутками.
- Мое досье можете держать в секрете, но я должен видеть остальные. Там должна быть какая-то связь.
- Ее-то мы и хотим найти, - сказал директор. - Дайте нам хотя бы день.
- А если сегодня ночью кто-нибудь погибнет?
- Думаете, опасность так близка?
Уильямс поглядел на него.
- Эта угроза не шантаж ради выкупа. Поэтому она втройне опасна. У этого человека лишь одна цель.
- Какая же?
- Он намерен всех убить!
11
Окинава, 13 августа 1945 года. Офицеры ТДК-848[9] были злы. Весь день корабль был пришвартован к "Пенсильвании", линкору, накануне подбитому камикадзе, теперь его борт возвышался над водой лишь на фут. Но повреждение было исправлено, и ТДК было поручено снять с линкора боеприпасы во избежание опасности взрыва.