– Что с тобой? – с искренней заботой спросил Джон.
– Да так, ерунда. Завтра пройдет, – сказала она.
У нее застучало в висках, когда он взял ее за руку:
– Смотри, мороженое капнуло, – сказал вдруг он. Она опустила глаза и увидела у себя на запястье молочно-шоколадную капельку. Она не отняла руку (выглядеть это должно было так: она слишком слаба и потому даже не замечает, что он там делает с ее рукой), и тогда он наклонился и слизнул сладковатую каплю. Она тихонько вскрикнула, и почувствовала, как он приник к ее груди головой.
Больше она уже не могла играть, теперь она была самой собой. Забыв обо всех своих уловках, она наслаждалась. Теперь ей будет с чем сравнивать, успела только подумать она, перед тем как отдаться этим волнам блаженства.
Он почувствовала, как он запустил руку под ее футболку и, теряя сознание от счастья, ощутила его пальцы на своих сосках. Она не смогла сдержать стона. Потом он задрал на ней футболочку под самую шею и принялся целовать сосочки. Она неосознанным движением пошарила рукой по его джинсам (и хотя он был увлечен своим занятием, она почувствовала, как все его тело вздрогнуло). Вот он, значит, какой, подумала она. Тоже твердый и на ощупь немного похож на ее соски, которые – стоит к ним прикоснуться – твердеют, становясь как фасолинки.
А он продолжал мять ее грудь. При каждом прикосновении его губ к кончикам сосков она тихонько постанывала, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.
Потом его рука опустилась вниз – к ее голым ногам, коленям, а оттуда стала медленно, но неумолимо продвигаться вверх. Господи! Она была одним безвольным комком какого-то неземного сладострастия. Вот его рука пролезла под резинку трусиков и погладила ее лобок, потрогала кудрявые шелковистые волоски и направилась дальше, дальше. Ноги у нее сами собой раздвинулись, пропуская его туда, где все уже было мокро и изнывало в ожидании.
Вот его нежные и осторожные пальцы раздвинули ее курочку и продолжили свое исследование, коснулись маленького бугорка, который встрепенулся в предвкушении большего. Вот его пальцы…
Она вдруг в ужасе вспомнила, что у нее месячные, и подумала, что вот сейчас его пальцы встретят преграду в виде уже напитавшегося ее влагой тампона. Это и в самом деле случилось в следующую секунду. Джон неожиданно напрягся, замер на секунду, а потом вдруг вскочил, пробормотал что-то и бросился прочь. Она осталась лежать на кровати полураздетая и почти обезумевшая от желания. Она ничего не могла с собой поделать и, прежде чем осмыслить случившееся, довела начатое Джоном до конца – ее пальчики несколькими энергичными движениями за считанные секунды сняли напряжение. А потом… Потом она погрузилась в отчаяние.