Лоллия Петина глубоко вздохнула и хлопнула в ладоши.
– Довольно! – крикнула она.
Гедда вновь что-то приказала собакам, и те сразу утихомирились. И впрямь поверишь в колдовство, увидев такое, – подумал Сальвидиен. Только если не принимать во внимание, что по-настоящему собаки вовсе не ярились.
Из-за деревьев показалась кудрявая Салампсо с корзиной разноцветного плетения. Очевидно, она дожидалась сигнала хозяйки.
– Не желаешь освежиться? – спросила Петина. – А после перейдем в дом, и я передам тебе отчет из имения.
Салампсо сноровисто выгрузила из корзины на скамью чаши, чеканный кувшин с вином, и другой – с родниковой водой. Разлила вино, разбавила, и подала господам.
– За благополучие этого дома, – Сальвидиен поднял чашу.
Петина, прежде, чем отпить, плеснула несколько капель на траву – в жертву богам.
– Увидев это, Евтидем не стал бы обвинять тебя в неблагочестив, – заметил адвокат.
– Зато тебя он мог бы обвинить в оскорблении императорского величия, поскольку ты не посвятил первую чашу императору.
Сальвидиен усмехнулся. Упомянутый Петиной закон, грозивший смертью всякому, заподозренному в его нарушении не применялся около ста лет. Но с Евтидема сталось бы его откопать.
Гедда вышла за ворота и заперла их на тяжелый засов, без труда приподняв тяжелый брус. Затем приблизилась к скамье, где сидели Петина и Сальвидиен, ожидая распоряжений. Ее одежда была испачкана в пыли и песке, светлые волосы потемнели и слиплись от пота, даже серебряный ошейник, казалось, потускнел.
– Ты тоже можешь выпить, – милостиво разрешила Петина.
Гедда достала чашу из корзины, налила себе сама – как обратил внимание Сальвидиен, чистой воды.
Перехватив его взгляд, Петина пояснила:
– Ты же знаешь, как варвары падки на вино и склонны к пьянству. А Гедда, несмотря на воспитание, по крови варварка. Поэтому, радея об ее же пользе, я не разрешаю ей пить ничего кроме воды. – И, уже обращаясь к рабыне, продолжала: – Ступай, вымойся и переоденься.
Гедда поставила чашу, поклонилась, и быстро зашагала прочь.
Ее ли следовало благодарить, управляющего ли Гортинами, но отчет был составлен ясно, толково и обстоятельно. Получив его, Сальвидиен мог бы и удалиться. Но он уже понял, что поступив подобным образом, нарушит обычаи дома. Он остался на обед.
Гости были все те же, что и в прошлый раз. Неожиданно – а вернее, вполне ожиданно, Сальвидиен обнаружил, что оказался героем дня – его речь в защиту Петины обсуждалась в городе, и безусловно, те, кто был вхож в этот дом, узнали подробности лучше других. Стратоник поздравил его с удачным началом адвокатской карьеры в Арете, поскольку нет сомнений, что победа останется за ним.