– Я бы поостерегся делать такие выводы, – возразил Сальвидиен, инстинктивно сотворив знак от сглаза. – Мне известны многие случаи, когда выступления юристов встречались восторгами и аплодисментами, а дела, тем не менее, они проигрывали. Повременим – и увидим.
Жест Сальвидиена не остался незамеченным.
– А ты суеверен, – промолвил Апиола. – Странно – вы, уроженцы метрополии, так разумны, так сухи, так рассудочны – и в тоже время нет на свете людей более суеверных. Почему?
– Мы изначально были нацией солдат, – ответил за Сальвидиена Вириат. – А солдаты не могут не быть суеверными, потому что ежедневно видят смерть.
– У нас в Арете говорят то же самое о моряках, – заметил Феникс. – Но, боги свидетели, должна же быть разница между суевериями черни и верой образованных людей.
Как показалось Сальвидиену, поэт стремился поддеть трибуна, но без особого успеха.
– Ты и в самом деле думаешь, друг Сальвидиен, – продолжал Апиола, – что грабители, напавшие на нашу драгоценную хозяйку, были подосланы Евтидемом?
– Ни в коем случае! Я уже это сказал, и буду продолжать утверждать.
Апиола и Мимнерм переглянулись.
– На твоем месте, – с улыбкой произнес ритор, – я бы именно так и говорил.
Сальвидиен согласно кивнул. Иногда нет лучшего способа добиться поставленной цели, чем правда. Чем больше ее отстаиваешь, тем охотнее люди верят в обратное. Хотя сторонники исконных древних добродетелей скорей умрут, чем это признают. Правда, на словах все мы – их сторонники.
Апиола тем временем завел речь о возврате имперских привилегий старым провинциальным городам в Алауде. Феникс, которому этот разговор был неинтересен, склонился к Сальвидиену, не оставив, впрочем, ножку цесарки.
– А ты здесь, я слышал, с утра, благородный служитель справедливости? И был у арены вместе с нашей госпожой и ее Тривией?
Тривия, богиня ночи, колдовства и преступлений, была черным воплощением светлой Диктинны – охотницы. Соль шутки была в том, что обеих богинь неизменно изображали в сопровождении собак. Сальвидиен отметил также, что, несмотря на светлые волосы Гедды, с Диктинной Феникс ее не сравнил.
– Тебе наболтали об этом служанки?
– И они… и старый Фрасилл – это привратник. С кем только не приходится общаться бедному поэту! Не подумай чего дурного – подобные прогулки здесь в обычае. Все мы побывали у этой арены, и не раз. Думаю, что и без нас госпожа не пренебрегает этим зрелищем… хотя лично я не нахожу в нем ничего привлекательного. В Арете и без того есть на что посмотреть. Здесь лучшие танцовщицы во всей провинции… пожалуй, что и столичным не уступят. А комедианты? А гимнасты и канатоходцы? И вместо этого любоваться на ученых собак и дикую девицу?