Но не заблуждается ли она? Ведь она и Мартин довольно сильно привязаны друг к другу. Они встречались целый год, а это не такой уж маленький срок. Несмотря на некоторые разногласия, Шерон было хорошо с Мартином. У них имелось много общих интересов, им всегда было о чем поговорить. Одно только смущало Шерон: то, что ее сердце не начинало биться сильнее в ожидании свиданий с любимым мужчиной. Ее чувства к Мартину были какими-то уж слишком спокойными, они гораздо больше напоминали дружеские, чем любовные. И это с каждым днем все сильнее тревожило Шерон. Любит ли она Мартина по-настоящему, как мужчину, а не только как друга? Этот опасный вопрос все чаще приходил на ум Шерон. Двадцать пять лет – возраст, когда пора думать о замужестве. А Шерон просто не могла представить, за кого, кроме Мартина Селби, она могла бы выйти замуж в Гринфилде.
К тому же замужество означало полную независимость от родителей, свой дом. А Шерон при ее упрямом, свободолюбивом характере было нелегко уживаться с предками. К счастью, сейчас их не было в Гринфилде: они перебрались на время в соседний городок, где жила старшая сестра Шерон, ожидавшая второго ребенка. Однако Шерон понимала, что родители рано или поздно вернутся, и вопрос о собственном жилье снова встанет перед ней со всей своей остротой.
Правда, сейчас у нее появилась возможность приобрести какой-нибудь крохотный коттедж, мало-мальски пригодный для жилья. Но стоило ли связываться с покупкой, раз она все равно собирается замуж? Родители Мартина уже купили сыну просторный дом, в который он должен торжественно вселиться после свадьбы. Но только после свадьбы, и ни днем раньше. Подобная позиция казалась Шерон абсурдной и возмутительной. Можно подумать, что до вступления в брак человек не живет, а только готовится к настоящей жизни. Но, конечно, она не высказывала своих мыслей в присутствии родителей Мартина, не желая портить с ними отношения. Что же касается самого Мартина, то он, к недоумению Шерон, совсем не рвался к независимости. Его вполне устраивала жизнь под родительским крылышком, из-под которого он собирался в один прекрасный момент переместиться под крылышко жены.
Однако Шерон сомневалась, что сможет стать для Мартина второй мамочкой: заботливой, терпеливой мамочкой при капризном, эгоистичном, хотя и ласковом ребенке. Такая роль явно не для нее. Но Мартин, к сожалению, не желал этого понимать. Он упорно стремился видеть Шерон такой, какой ему хотелось ее видеть. То есть такой, какой ему хотелось видеть в идеале свою будущую жену. И попытки Шерон выбиться из образа, созданного его воображением, вызывали у него бурные вспышки гнева.