– Пока нет, но могут узнать. Так что попрошу соблюдать бдительность!
Андре удивило, что у этой, такой милой и женственной особы, появились вдруг такая твердость и командные нотки в голосе.
– А теперь я советую вам всем отдохнуть, – провозгласил Торрес. – Завтра в одиннадцать ноль-ноль мы вылетаем в Йезд, оттуда доберемся до Абдила на «Лэнд Ровере». Кстати: возьмите с собой одежду полегче. В пустыне днем бывает очень жарко, даже в конце зимы.
Ночь в гостинице Андре провел плохо. Его мысли были заняты Анной. В жизни ему нравились многие женщины, он мечтал о них и добивался их любви, но, наверное, ни одну из них он не желал столь страстно, как Анну. Ее улыбающееся лицо, эта милая ямочка на левой щеке, манера смеяться и поправлять волосы, нежный аромат ее кожи, каждая мелочь в движениях, каждая частичка ее тела – все в ней очаровывало и захватывало его, все как будто кричало: возьми, насладись или ты зря жил все эти годы.
В конце концов Андре не выдержал. Он тихо поднялся, косясь на спящего в бледном свете луны Скотта (мужчин поселили по два человека в номер), накинул халат и тихо вышел в коридор. Беззвучно ступая по мягкой ковровой дорожке, освещенной неярким дежурным светом, он подошел к двери комнаты Анны и замер. Набрав полную грудь воздуха, он собрался уже постучаться, когда услышал за дверью какие-то приглушенные звуки – то ли всхлипывания, то ли сдерживаемый смех. Моментами казалось, будто кого-то душат и из горла несчастного вырываются жалобные стоны. Встревоженный, Андре толкнул дверь, оказавшуюся незапертой. В глубине большой комнаты размещалась широкая кровать, и на ней… О боже! В первую секунду ему померещилось, будто кто-то и впрямь душит Анну, навалившись на нее всем телом и вызывая эти протяжные стоны. Но… стоны эти были, скорее, стонами блаженства, чем боли. А кроме того, руки и ноги поверженной обвивали плечи и торс мужчины, поощряя его к еще большей активности. По фигуре и прическе Андре узнал Торреса. Первым его порывом было схватить с туалетного столика вазу с цветами и расколоть ее о череп секретаря. Но он вовремя удержал себя, сообразив, что не имеет пока никаких прав на эту женщину и на ее личную жизнь.
К себе в номер он вернулся в бешенстве и так хлопнул дверью, что Скотт проснулся, вскинул голову и испуганно вытаращился на соседа.
«Кого она предпочла мне! – душила Андре обида. – Этого демагога, тупого функционера, похотливого скота!» До утра он не сомкнул глаз, терзаемый ревностью и злостью.