. Ира почувствовала, что усталость как рукой сняло.
– Привет!
– Как успехи в школе?
Ире ужасно захотелось рассказать про задачу по физике и про Кошку, но она почему-то не стала.
– Нормально.
– А я, знаешь, видел сегодня потрясающую картину. Сидит на базаре афро… афро… Как политкорректно назвать африканца в России? В Америке – понятно: афроамериканец. А тут?
– Может, афрорусский? – Девушка звонко рассмеялась. – Не знаю.
– Я тоже. Так вот, представь, сидит он в джинсах, в куртке с банданой. Рядом – два мешка семечек. Одни подсолнечные, другие – тыквенные. И в каждом мешке по стаканчику.
– Здорово! – Ире даже захотелось нарисовать такую картинку.
– Ты помнишь о нашем договоре? – Темин голос стал очень мягким, почти бархатным. Ира его не видела, но почти физически ощутила на себе тот самый взгляд. Щеки ее запылали. – Мы договаривались, – Артем снова говорил обычным голосом, – завтра идем на концерт в консерваторию.
– Да, конечно.
– Тогда в половине седьмого у Федор Михалыча. Теперь это будет наше место. – Он сделал паузу. – До завтра.
– Пока. – На другом конце провода уже повесили трубку, но Ира еще некоторое время слушала короткие гудки.
По лицу ее блуждала неопределенная улыбка.
– Дочь, – вывела девушку из ступора Галина Сергеевна. – Прими мое восхищение.
– А? – Ира не поняла.
– Вот уже два часа, как я приползла с работы. И все это время ты корпела над уроками. Может, тебя из школы выгоняют?
– Да нет. – Напоминание об уроках подействовало угнетающе.
Ей оставалось еще сочинение, а там пока и конь не валялся. Ира, сгорбившись, поплелась к себе.
– Мы гордимся тобой, – прокричал из кухни папа, – и обещаем, пока ты грызешь гранит науки, ходить только в мягких тапочках!
Несколько раз за вечер к Ире в комнату на цыпочках прокрадывалась мама то с тарелкой, то с чаем. Девушка лишь нечленораздельно бурчала и шипела. Сочинения ей не давались. Понимать-то Ира все понимала, но стоило попытаться изложить это своими словами, как выходила жуткая чушь. Ира путалась, сбивалась с мысли, перескакивала с одного на другое. Хорошо хоть ошибок она не делала, несмотря на то, что правил никогда не помнила. Русичка называла это стихийной грамотностью и всегда ставила: тройку – за содержание и четыре – за грамотность.
До половины одиннадцатого Ира корпела над сочинением и одолела-таки. Теперь больше всего ей хотелось лечь и уснуть. Но, как ни странно, добравшись до вожделенной постели, девушка долго ворочалась. Перед глазами прыгали разноцветные круги, в голове плясали буквы, формулы, английские слова.
Утром Ира поднялась с некоторым трудом – с непривычки сказались двухдневные усиленные занятия. День в школе прошел без всяких приключений, тихо и спокойно. Ира даже немножко пожалела, что так перенапряглась. Зато следующая порция домашнего задания отняла совсем немного времени. Так что к началу сборов в консерваторию девушка была абсолютно свободна. Предстояло самое трудное – одеться соответственно случаю.