Утром, поспешно позавтракав лепешками с джемом и запив их горячим кофе, они взяли кеб и направились в гавань.
– Двадцать третий причал, – сказал извозчику Сайм. – Там стоит немецкий военный корабль «Ингрид».
Это был одетый в броню крейсер второго класса водоизмещением четыре тысячи четыреста тонн. Его двигатели развивали мощность в восемь тысяч лошадиных сил, а команда насчитывала триста шестьдесят пять человек.
Пока Сайм расплачивался, Дэн разглядывал корабль. В лучах утреннего солнца крейсер от носа до кормы сиял свежей краской.
– Проклятые немцы и сами больше похожи на машины, чем на людей, – прошептал Дэн Сайму, когда они подошли к трапу, возле которого с карабином на изготовку стоял часовой в ослепительно белой форме и белой бескозырке с черной ленточкой, на которой золотыми буквами было выведено название корабля.
– Вот почему они так опасны на войне. Они относятся к ней так же, как и ко всякой другой работе, которую нужно выполнить с максимальной быстротой и эффективностью, без лишних движений и эмоций.
Когда они вплотную подошли к часовому, тот что-то предостерегающе рявкнул.
– Меня зовут Дэвид Сайм, я издатель «Мельбурн эйдж». Капитан фон Камен нас ждет.
С непроницаемым лицом часовой по-немецки окликнул офицера, стоявшего вверху. Тот быстро прошел к трапу, который вел на капитанский мостик, и исчез в рулевой рубке. Через минуту он, однако, появился и вновь спустился на палубу.
– Ganz gut![6] – сообщил вахтенный офицер часовому и уже по-английски обратился к Сайму: – Добро пожаловать, герр Сайм! Капитан велел проводить вас в свою каюту. К сожалению, вам придется несколько минут подождать.
Когда Сайм и Дэн поднялись на борт, офицер представился:
– Джентльмены, я лейтенант Шульц, второй помощник капитана. Прошу следовать за мной.
Войдя в каюту капитана, лейтенант указал на два стула по обе стороны деревянного стола:
– Устраивайтесь, джентльмены. – Он подошел к полке, где на металлическом подносе стояли графин и бокалы. – Бренди?
Гости вежливо отказались.
– Еще слишком рано, – заявил Сайм. – Солнце еще не перевалило за нок-рею.
Шульц недоуменно сдвинул брови.
– Сэр?
– Это старая британская морская традиция, лейтенант.
Щелкнув каблуками, Шульц оставил их одних.
– Устраивайтесь поудобнее! – поерзав на жестком сиденье, сказал Дэн. – Хотя это вряд ли возможно. В монашеских кельях и то больше комфорта.
У каюты действительно был аскетический вид. Мебель состояла из трех стульев с прямыми спинками и большого письменного стола, на котором ровными стопками были уложены какие-то бланки и документы. Рядом располагалась пепельница, сделанная из морской раковины, с уже набитой трубкой. В другой раковине, поменьше, лежали спички.