Правило это, однако, постоянно нарушается и поддерживается лишь в постоянном противостоянии членов общества друг другу.
И тут автор снова возвращался к проблемам контактов людей из разных хронослоев общества. Воспитанные в духе уважения к старости и успевшие потешить чужую дряхлость в годы собственной молодости, пожилые люди начинают требовать подобного отношения к себе, в изменившихся реалиях. Дело усложняют перемена условий жизни и увеличение психологической нагрузки, что прямым ходом ведет пышному расцвету психических заболеваний у пожилых людей, как защитной реакции на мир, который изменился. Рамон, конечно, оговоривался, что у большинства приспособительных резервов хватает для адекватного реагирования, но есть индивидуумы, подсознательный ум которых в качестве механизма адаптации выбрал разрушение.
Поскольку сил и возможностей упражняться на посторонних мало, в первую очередь тестам на устойчивость психики подвергаются ближние, связанные родственными узами и нормами морали, которые неспособны ответить ударом на удар, чтобы заткнуть престарелого хама.
Ростовцев отметил, что все написанное, с его точки зрения верно.
Автор продолжил свои рассуждения тем, что начал анализировать контакты носителей различного мировоззрения, в разрезе отношений зять-теща. По Рамону выходило, что чем интеллигентнее связанная условностями сторона и чем менее доступна в этом конфликте сторона, защищенная законом и моралью, рационально — логическому убеждению, чем больше у нее обид на мир, тем хуже и безысходнее ситуация для втянутого в мясорубку мужчины. Сделав несколько экивоков в сторону финансовых реалий новой эпохи, Рамон сосредоточился на конкретной ситуации, когда под пяту психического террора никчемной, психически больной старухе попадают сравнительно молодые, успешные, но не могущие пока приобрести собственное жилье мужчины. Прогноз был неутешительный, и вывод предлагался один — «пока смерть не разлучит…»
Ростовцевым овладел нервный мелкий смех. Хихикая, он обозвал этого Рамона новым Родионом Раскольниковым, а статью переименовал в «Разрешение крови по совести». Хоть автор не предлагал радикальных насильственных шагов, но наличие на сайте странички заказных виртуальных убийств, где 90 % заказов касались тещ, тестей, свекровей и свекров, а также форума, участники которого высказывались по поднятому вопросу более чем определенно, давало «правильное» направление взбаламученной умелой подачей материала психике.
«Есть» — сказал сам себе Алексей Александрович.
Несмотря на то, что сайт не выходил за рамки озлобленного пустопорожнего трепа выпускающих напряжение людей, Ростовцев почувствовал — горячо, очень горячо.