— Пустое, — отмахнулся Олег, — ты лучше расскажи, как вас угораздило на нелюдь нарваться?
Он опорожнил чашу и навалился на еду. Купец заговорил сначала медленно, с запинкой, но после второй чаши меда обрел уверенность.
— Вятичи мы, а городище-то наше в Верхнем Подонье, да. А мы, стал быть, с братом купечеством занялись. Брат старший, Тиша, раньше в дорогу собрался. До моря, в Хазарию: в Сурож, а то и в Херсонес. Он мед, воск, зерно повез, а я припозднился на седьмицу, ага. Пока меха собрал: соболя, куну, — вот и запоздал. Но брат у меня только именем тихий, а так — ого! Ждать меня не стал. Давай, говорит, Вторуша…
— Вторуша? — переспросил Олег. — Второй в семье?
— Ну да, — согласился мужик, — второй я. Так вот, он и говорит: я вперед пойду. Я говорю: погодь маленько! Нет, уперся Левша…
— Почему Левша? — снова перебил Олег. — Ты говорил — Тиша.
— Леворукий он, потому Левшой прозвали. Говорит, пока ты до Днепра дойдешь — я уж и ладью пригляжу, и возы пристрою.
— Стало быть, не через Киев идете.
— Не-е, — протянул Вторуша, — там товар раздергают. Подорожные плати, да и ладью дорого в Киеве брать. А мы напрямки решили. Думали, за Переяславлем к порогам выйдем, там и сговоримся товар сплавить. А оно вишь как вышло…
Купец опрокинул в себя чашу, ухватил кусок курицы и продолжил с набитым ртом:
— Я уж гнал и днем, и ночью. Мужики ворчать начали: все одно, мол, не догоним, куда спешить. А я — нет, давай, нагоним брата… вот и нагнали… Эх-х… Верст за пять отсель встречают нас люди ратные, все пеши. Подходит старшой, сам-пятый, и говорит: с вами пойдем. Мол, дозором ходили, да кони пали. А я что, я — ничего! Еще лучше — защита от татей. Не сообразил, дурачина: какой дозор? Печенеги так далеко в леса не забегают, хазары притихли, как их князь Святослав побил. Вот, почитай, и не от кого дозор вести. В деревню эту мертвую мы уж затемно дошли. Только коней распрягли, только вечерять собрались, как эти ратники и обернулись нелюдью. Мы и глазом моргнуть не успели, а они уж грызут нас… Я оглоблю подхватил и на возок, а мужики-то не сообразили. А тут и ты подоспел. Я поначалу думал, двое вас, уж потом сообразил — со страху померещилось, будто тень от тебя в сторону прыснула. Или не привидилось, а? — Вторуша покосился на Олега.
— Зачем тебе знать? — лениво спросил тот. — Живой — и радуйся!
Солнце начинало припекать, и после еды клонило в сон. Ведун откинулся на спину, разбросал руки, зевнул широко, с прискуливанием.
— Что ж ты, купец, ратников не разглядел, а? Ведь оборотня даже в людском обличье опознать можно.