— Вот наше снаряжение.
— Прекрасно, — ответил капитан и, вернувшись к столу, швырнул на него несколько монет. — Вот мое теперь условие. Каждое утро вы собираетесь здесь и ждете моего приказа. По первому сигналу все надевают плащи и берут с собой шпаги.
— Ура капитану! — был ответ.
Капитан величественно попрощался с бандой и вышел с Карпилло наружу.
— Видишь, — сказал он ему, — эти волки на самом деле, что ягнята.
А возвратясь к Шиврю, обрадовал и его:
— По первому вашему сигналу, граф, я выступаю.
Тем временем Сент-Эллис мчался по дороге в Зальцбург. Его голова была полна мыслей о сопернике, теперь уже бывшем его друге Монтестрюке. По дороге он заметил одну карету. С ней было что-то необычное. Лошади тянули её изо всех сил, форейторы бесновали ь, а из глубины самой кареты доносились жалобные увещевания. Впрочем, голос был какой-то слабый. Разумеется, рыцарь бросился даме на выручку. Он подскакал и на ходу открыл дверцу. Сидевшая внутри дама воскликнула:
— Как! Это вы, мсье Сент-Эллис?
— Принцесса Мамьяни!
— Само провидение посылает вас, маркиз!
— Нет, мадам, это всего лишь ярость. Я еду в Зальцбург, чтобы встретить Монтестрюка. Только не говорите мне, что вы едете туда за тем же.
— Именно за этим я и еду.
— Как, и вы тоже?!
— Да, но ведь он ваш друг, не так ли?
— Он мой друг?! Никогда!
— Боже, каждый час промедления здесь и так может привести к катастрофе, а тут ещё такие новости! В чем же дело?
— И вы ещё спрашиваете? Но это лишь усугубляет дело!
— Да какое это такое дело, что вы никак не успокоитесь?
— Но он же вас любит!
— О, Боже, что вы такое говорите! (Последовало бурное объяснение, в конце которого принцесса сообщила, что Орфизе грозит опасность и что она едет к Монтестрюку предупредить его об этом).
— Вы едете для этого?
— Да. (И снова бурное объяснение). Но речь идет именно о нем, потому что он не перенесет беды с Орфизой и умрет. Понятно?
— Так, стало быть, вы его все же любите?
— Да.
— А он вас, что же, не любит?
— Я не знаю.
— Он, стало быть, слепой, скотина он этакая?!
— Увы, нет, ведь его глаза узрели мадемуазель де Монлюсон.
— А вы из-за неё стараетесь и мчитесь в Зальцбург?
— Вы меня очень обяжете, если поможете мне в этом.
— И что же мне следует делать?
— Поначалу выслушать меня так, чтобы мой голос вызвал эхо в вашем сердце.
— Я ничего не могу обещать. Объяснитесь.
— Монлюсон решила ехать в Вену, чтобы сблизиться с Монтестрюком.
— Она, похоже, его любит, не так ли?
— Вы что, не знаете об этом?
— Но получается, что весь мир влюблен в этого бандита!
— Нет, у него есть и враг.