Ни дня, ни ночи, ни дня, ни ночи
Без труда.
Враги любые, враги любые
Нам ерунда.
"Попьюлукс", да, "Попьюлукс"
Прав всегда!
Долг призывает, долг призывает,
Сулит успех.
Мы друг за друга, мы друг за друга,
Один за всех.
"Попьюлукс", да, "Попьюлукс"
Лучше всех!
Тостер был в восторге от этой песни. Слушая ее, он готов был печь тост за тостом, кусок за куском, буханку за буханкой и никогда не останавливаться. Он грезил наяву о грузовиках, подвозящих к их маленькому домику огромные коробки с вафлями и пирожными в количествах, которые больше подходили супермаркету. А песня не покидала его даже в грезах, она звучала в нем, словно его нагревательные спирали превратились вдруг в струны арфы, но слова ее изменились:
Ток по спиралям, ток по спиралям
Туда-сюда.
Готовлю тосты, готовлю тосты
Да, да, да, да!
"Попьюлукс", да, "Попьюлукс"
Прав всегда!
Пробуждаясь от грез, тостер злился на себя из-за того, что так привязался к рекламе конкурирующей фирмы и забыл про собственную: в конце-то концов, его изготовила фирма "Солнечный луч", а уж никак не "Попьюлукс", что бы он там ни производил.
- Что такое "Попьюлукс"? - требовательно спросил тостер у радио, когда оно в очередной раз принялось наигрывать знакомый мотив. - И о каких врагах они толкуют?
- Не знаю, - ответило радио. - А мелодия хороша, правда? "Долг призывает, долг призывает..."
- И ты не слышало, чтобы кто-нибудь рекламировал товары "Попьюлукс"?
- Вроде бы нет. Порой раздается слабенький голосок, но я не могу разобрать, что он говорит.
- А любопытство тостера, пожалуй, отнюдь не праздное, - задумчиво произнес слуховой аппарат. - Давай попробуем вдвоем. Может, так у нас получится?
Он взобрался на радио и прижался к его корпусу в том месте, где находился динамик.
- Как только песня кончится, все должны замолчать. Вероятно, я сумею расслышать слова диктора.
Песня оборвалась. Наступившую тишину нарушало лишь озабоченное бормотание слухового аппарата, но, поскольку бормотал он по-немецки, понимал его один вентилятор.
- О чем он? - робко поинтересовалось электрическое одеяло.
- Сначала, - перевел вентилятор, - он сказал:
"Гром и молния!" Потом: "Не может быть!" Потом:
"Это невозможно!" А...
Внезапно слуховой аппарат подскочил в воздух, словно вылетел из седла механического быка в каком-нибудь техасском баре, и шлепнулся на пол. Встревоженные электроприборы немедленно поспешили ему на помощь.
- С тобой все в порядке? - спросил тостер.
- Ах, йа, их бин гезунд, абер... - опомнившись, аппарат встряхнулся и заговорил по-английски. - Да, я в порядке, но Земля в опасности!