Никто не хотел оставаться в Лефортове.
Цируля перевели в Лефортово в марте 1995 года, когда провели обыск и нашли наркотики. Цируль толком не понял, неужели они отсекли тот контакт с волей, который он установил на Матросской Тишине?
Перевезли его быстро, опять в обстановке повышенной секретности. Теперь уже здесь, в Лефортове, Цируль находился около двух лет, не хватало двух месяцев.
Вначале Лефортово показалось Цирулю лучшим вариантом. Ему тут даже понравилось. А когда он узнал, что одним из соседей в камере, находившейся недалеко от камеры Цируля, является бывший генеральный прокурор, это совсем развеселило Пашу, и время от времени он передавал ему через кормушку, выходящую в коридор, приветы от самого Паши Цируля.
Это было одним из любимых развлечений. Затем он садился на свою койку и долго смеялся с сокамерником, который в последнее время находился вместе с ним, отпуская разные шутки в адрес прокурорских работников, смысл которых был один: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, все там будем – и вор в законе, и генеральный прокурор.
Но затем ситуация изменилась. Следственные органы стали относиться к нему более жестко. Кроме того, к нему стали чаще приходить чекисты, которые, как потом выяснилось, осуществляли разработку с наблюдением.
Конечно, тут им было легче сделать это. Ведь кабинет следователя находился совсем рядом, в другом отсеке здания, где сидели следователи Следственного комитета. Чекистам тоже было недалеко ехать до Цируля. Такие визиты стали частыми. С ними пришло худшее. Начались интриги.
Первый удар, который получил Цируль, был совершенно неожиданным. Как-то пришли к нему чекисты со следователем. Сидели, долго разговаривали. Вдруг один из них достает газету.
– Кстати, Павел Васильевич, – обращается он к нему, – вы сегодняшнюю газету не читали?
– Какую? – спросил Цируль. – У меня зрение плохое.
– Так почитайте, – сказал следователь и протянул ему газету.
Цируль полез в боковой карман за очками. Плохое освещение в камере сказалось на его здоровье, и он стал почти все время ходить в очках. Достав очки в массивной оправе, Цируль развернул газету. Бог ты мой! На одной из страниц была статья. Цируль уже не помнит, как она называлась.
Суть же ее заключалась в том, что в камере Лефортова сидит Цируль, известный вор в законе.
Цируль якобы стал раскаиваться и написал письмо прокурору Москвы…
Цируль стал читать:
«Прокурору города Москвы от Захарова Павла Васильевича. Прошу больше не считать меня вором в законе, поскольку в 1958 году был коронован неправильно, с нарушением воровских законов и традиций».