– Здесь воздуха мало, – вздохнул кто-то. – Задохнемся.
– Скорее замерзнем.
– Это почему?
– А потому… – Семен резко повернулся: – Чего тебе?
Это он так спросил маленького остролицего урку по кличке Шнырь, пробившегося сквозь толпу к шконкам Семена. Шнырь нагло ухмылялся, косил под дурачка, но внимательно присматривался. Перед Семеном он положил чистую тряпицу. Даже развернул ее, чтобы все увидели опрятный кусочек сала, луковицу и крупно порезанный, посыпанный солью хлеб.
Даже у Семена потекли слюнки. Давно такого не видывал.
– Дядя Костя послал, – уважительно сплюнул Шнырь, кося вправо и влево.
Семен оглянулся.
Несколько голых электрических лампочек, подвешенных высоко над головами, ярко освещали металлические стены твиндека и ступеньки железных лестниц упирающихся в задраенные наглухо люки.
Издалека, из-под единственного незадраенного иллюминатора кто-то дружелюбно помахал рукой.
И там же раздался мерзкий смешок.
– Слышь, Маша, – уважительно сказал Шнырь. – Ты кушай. Ты в теле должен оставаться. Ты с уважением к себе отнесись. Дядя Костя полненьких любит.
Зэки с ужасом отшатнулись от Семена.
Даже Джабраил отшатнулся.
А Семен соображал.
Значит, он так соображал: перешибить Шныря, как соплю, не трудно. Правда, Шнырь он и есть шнырь. Он мелочь, он ничто, он пустой звук, нет такого на свете. Ему поддать под зад, он с визгом покатится по рубчатому железному полу прямо до Нарыма.
Семен и поддал ему.
Увидев завывшего, покатившегося по рубчатому железному полу Шныря, толпа зэков панически отхлынула еще глубже – в переполненную людьми темную часть твиндека.
– Теперь кранты нам… – печально покачал головой ученый горец. – А я, Семен, даже не все рассказал тебе…
– Это почему кранты?
– Ну, не сейчас, так ночью зарежут…
– А мы с тобой дежурить будем по очереди.
– Нас только двое, мы не потянем, – покачал Джабраил седой головой. – А их посмотри сколько!.. И ножи у них обязательно… – И тут же зашептал: – Отвернись, не смотри в их сторону… Видишь, сердятся…
– Почему Шнырь Машей меня назвал?
– Это не он. Это дядя Костя. Он в законе, я слышал. Нравится ему имя Маша, он в бане видел тебя… – И объяснил, поморгав смутившимися глазами: – Баба на спине у тебя красивая…
– Ну и что?
Джабраил горько усмехнулся:
– А этого достаточно… Дяде Косте все равно с кем спать… Накинут сверху одеяло, в темноте не видно, ты это или египтянка… Все равно как бы с Машей… А потом зарежут тебя… Правда, – покачал головой Джабраил, – все равно первым меня зарежут…
– Почему тебя?
– Так ты же Маша…
Семен рванул на себя Джабраила.
Застиранная рубашка на ученом горце лопнула. Красными, будто отмороженными руками он испуганно прикрыл седую голову, но удара не последовало.