В следователе Звонкове ничего необычного не оказалось.
Сухощав, сдержан. Гладкое, незапоминающееся лицо. Семин знал, что года три назад Звонкова выгнали из прокуратуры. Вроде не взял какие-то большие деньги, дурак, вот его и выгнали с помощью тех же денег. Однако, мир не без добрых людей: бывший полковник КГБ Федин подобрал честного служаку.
Протянув руку, Звонков улыбнулся. Улыбка некрасиво искривила нижнюю губу, по щеке пробежал мелкий тик. Был Звонков в штатском, но при оружии: кобура угадывалась под спортивным пиджаком.
– Можете присутствовать при допросе, – кивнул он Семину. Но негромко предупредил: – В допрос ни в каком случае не встревать.
– А если понадобится задать вопрос?
– Тогда через меня.
– Понятно.
В старом низком кресле напротив окна сидела рыхлая баба в допотопной, затертой до блеска бархатной жилетке, в серой юбке ниже колен. Голые щиколотки покусаны комарами, лицо в морщинках. Серая кожа бабы странным образом оттенила нежный загар Марии.
Семин устроился рядом с Марией.
Следак неторопливо снял пиджак, повесил на спинку стула. Баба испуганно покосилась на желтую кобуру:
– Это что же такое будет?
– А это будет допрос, гражданка Ермолова.
– А почему меня? Я что, одна такая? Зачем такое?
– А чтобы подтвердить или отмести факт мошенничества.
– Мошенничества? Какого мошенничества? – совсем растерялась баба.
– Самого обыкновенного. Связанного с перепродажей акций ОАО «Бассейн», – скучно пояснил следак.
Колено Семина нечаянно коснулось Марии.
Колено Марии не было прикрыто длинной юбкой, как у гражданки Ермоловой, поэтому она положила на прозрачный чулок руку. Красивую узкую руку. С двумя тоненькими серебряными колечками на длинных пальцах.
– Фамилия? Имя? Отчество?
– Ермолова я. Ольга Николаевна. Будто не знаете, – удивилась баба.
– Вам хочется домой? – сухо спросил следак.
– А можно?
– Как только ответите на вопросы.
– Ой, хорошо! В два часа будет катер, – страшно обрадовалась баба. – Мы успеем к двум часам?
– Это зависит от вас.
– Тогда чего? – отмахнулась баба. – Спрашивайте.
– Адрес проживания? Семейное положение? Место работы?
– Да благушинская я. Здешняя. Живу одна, семьи нет, а работаю в поселковом совете, вы же все знаете, – опять удивилась Ермолова. – Вы к нам приезжали. Я помню. Когда посадили Архипова. А у меня всех делов в поселковом совете – печать шлепнуть. Справляюсь. Как председатель скажет, так и шлепну.
– Печать хранится у вас? – уточнил Звонков.
– Ну да.
– И в чужие руки не попадает?
– Кому она нужна? – еще больше удивилась Ермолова. – Ну, внучка иногда приходит в совет. Если печать лежит на столе, то поиграет.