— Скорее, закричит мальчишка.
— Ну хорошо, а если онзакричит?
— Нам нужно быстро натянуть на него мешок. Вот. — Калбо протянул дружку бело-красный баллончик с перцовой аэрозолью. — Целься ниже, люди обычно пригибаются.
— Слушай, а мы? Я хочу сказать, на нас он не попадет... этот перец?
— Не попадет, если ты не прыснешь им себе в рожу, мать твою. Это же струя, а не облако.
— Который из двоих мой?
— Мальчишка.
— А если девка окажется ко мне ближе?
— Она моя, — процедил Калбо.
— Но...
— Она моя!
— Ну, хорошо, хорошо, — сдался О'Сариан.
Пригнувшись, они проскользнули под грязным зарешеченным окном и остановились перед металлической дверью. Калбо отметил, что она приоткрыта на полдюйма.
— Вот видишь, незаперто, — прошептал он, торжествуя, что заработал очко в споре с О'Сарианом. Впрочем, какое ему до этого дело? — Итак, я киваю, мы быстро заходим внутрь и поливаем обоих — и не жалей этой дряни. — Он протянул О'Сариану плотный мешок. — Натянешь мальчишке на голову.
Крепко сжав в руке баллончик, О'Сариан кивнул на второй мешок, который появился в руке Калбо.
— Значит, девку мы тоже берем.
Калбо вздохнул.
— Да, Шон, берем.
— А. Лады. Да я просто так, спросил.
— Как только они упадут, быстро вытаскиваем их на улицу. Ни в коем случае не останавливайся.
— Ага. Да... я хотел сказать, я захватил свой «Кольт».
— Что?
— "Кольт", тридцать восьмого калибра. Я его взял.
О'Сариан похлопал по карману. Калбо, помолчав, наконец кивнул.
— Отлично.
Его огромная рука взялась за дверную ручку.
Неужели это будет последняя картина, которую он увидит?
Со своей больничной койки Линкольн Райм видел парк, прилегающий к университетскому медицинскому центру в Авери. Густые кроны деревьев, дорожка, извивающаяся по сочной зеленой лужайке, каменный фонтан — по словам медсестры, точная копия какого-то знаменитого источника в студенческом городке университета Северной Каролины в Чапел-Хилл.
Из своей спальни в доме у Центрального парка в западной части Манхэттена Райму были видны уголок неба и верхние этажи зданий на Пятой авеню. Но там подоконники были высокие, и сам парк криминалист мог видеть только тогда, когда его кровать придвигали прямо к окну.
Здесь же, возможно, поскольку клиника предназначалась для инвалидов и неврологических больных, подоконники были гораздо ниже. Даже любование красотами пейзажа сделано более доступным, криво усмехнулся Райм.
Его мысли снова заполнила предстоящая операция. Будет ли она успешной? Не убьет ли она его окончательно?
Для Линкольна Райма самым невыносимым было то, что он не мог выполнять простейшие действия.